Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира | Алистер МакГрат | страница 37 | LoveRead.ec

3. Неканоническое толкование книги Бытия

Эволюционные теории Дарвина имели непосредственное отношение к религиозному вопросу, который особенно важен для иудеев и христиан – к толкованию первых глав книги Бытия, где говорится о сотворении мира и человека^[208]. Некоторые популярные христианские авторы XVII века толковали этот текст так: Господь создал мир и человека около шести тысяч лет назад (частенько приводили и точную дату – 4004 год до н. э.^[209]). В сущности, библейские нарративы не дают никаких хронологических ориентиров для датировки сотворения мира, так что подобные оценки опираются на крайне спекулятивную арифметику и весьма вольное толкование библейских текстов^[210]. К середине XVIII века геологические данные ясно показали, что Земля гораздо старше нескольких тысяч лет. В некотором смысле беда состояла в том, что христиане викторианской эпохи зачастую понимали Библию буквально, будто учебник, не сознавая ни всей сложности ее языка, ни богословских намерений ее авторов, ни текстологических договоренностей, в результате которых она возникла^[211]. Раннехристианские авторы IV–V веков гораздо лучше чувствовали всю многослойность текста и читали книгу Бытия как литературное произведение с богословским посылом. В число основных составляющих этого посыла входили идеи, что существует единый Бог-Творец, создавший все сущее, что материальный тварный мир – «это хорошо», то есть это добро, а не зло, и что у человека особое место в этом тварном мире, предполагающее в том числе и обязанность заботиться о нем.

Хотя в викторианскую эпоху одним из важнейших средств изучения той зоны, где взаимодействуют наука с религией, оставались проповеди, лишь немногие проповедники всерьез говорили о Дарвине и его идеях^[212]. Более того, многие популярные английские проповедники начала XIX века разбирали книгу Бытия грубо, напрямик, будто бесхитростное описание фактических научных данных о хронологии мироздания. Эту тенденцию усугубил американский протестантский фундаментализм, который до сих пор толкует книгу Бытия сугубо буквально. Фундаменталисты утверждают, что лучшее оружие против так называемой «дурной науки» – «благая наука», то есть наука, основанная на буквальном восприятии Писания. Эта точка зрения, в рамках которой Библию читают как учебник, а не как религиозный текст, и получила в наши дни название «креационизм».

Зарождение и расцвет различных форм креационизма в США и других странах – явление сравнительно недавнее, начало ему было положено более чем через сто лет после выхода в свет «Происхождения видов» Дарвина^[213]. Обычно креационистское течение возводят к одной-единственной книге – «The Genesis Flood» («Потоп Бытия», 1961). Эта работа двух американских фундаменталистов – Джона К. Уиткомба и Генри М. Морриса – заложила основы так называемого научного креационизма (крайне неудачное название). В отличие от традиционных христианских представлений о сотворении мира, это движение строит свои воззрения на спорной основе, не делая никаких различий между лексиконом и методами естественных наук и богословия.

Думающим христианам следует понимать, что в рамках давней традиции толкования Библии сложился целый ряд альтернативных подходов к этому вопросу, и к ним вполне можно обратиться и в наши дни. Яркий пример – подход к толкованию нарративов о сотворении мира, которого придерживался Блаженный Августин за тысячу лет до «научной революции», положившей начало современной эпохе, и за полторы тысячи – до «Происхождения видов»^[214]. Кого-кого, а уж Августина точно нельзя подозревать в попытках «подогнать» свои религиозные толкования под новомодные теории Большого взрыва или естественного отбора. Классический труд Августина «О книге Бытия буквально», созданный в период с 401 по 415 годы, должен был стать именно что буквальным комментарием к тексту (правда, здесь слово «буквально» следует понимать как «в том смысле, в каком предполагал автор»). Этот традиционный, то есть очень древний, способ читать книгу Бытия более чем на тысячелетие опередил дословное прочтение книги Бытия, характерное для англоязычных протестантов XVIII–XIX веков.

Согласно Августину, текст книги Бытия естественным образом означает, что Бог создал все в один миг. Однако тварный порядок не статичен, поскольку Бог даровал ему способность развиваться. Чтобы пояснить свою мысль, Августин прибегает к метафоре зерна. Господь создает зерна, которые проклюнутся и вырастут в должный срок. Выражаясь более строгим языком, Августин просит читателей представить, что тварный порядок заключает в себе данные от Бога причинно-следственные механизмы, которые проявляются и развиваются в дальнейшем. Однако Августин ни разу не пишет о случайных либо произвольных изменениях в тварном порядке. Развитие творения Господня полностью определяется Божественным провидением. Господь, в миг сотворения мира заронивший зерна, также управляет временем и местом, когда они проклюнутся и вырастут.

Это, конечно, не теория биологической эволюции в привычном современном смысле слова. У Августина, как и у всех его современников, не было доступа к геологической и биологической информации, которая прояснила бы для них этот вопрос. Они не были против эволюции, просто подобная идея не могла прийти им в голову, поскольку они не располагали никакими данными, которые натолкнули бы их на размышления в этом направлении. Однако подход Августина можно развить – легко и естественно – и привести в соответствие с современными научными представлениями. Резонно заметить, что если бы британские богословы XIX века располагали более глубокими познаниями о собственном интеллектуальном наследии, то реагировали бы на трудные вопросы, поднятые дарвинизмом, куда интереснее, конструктивнее и продуктивнее.