Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира | Алистер МакГрат | страница 26 | LoveRead.ec

У подходов такого рода, который нравится Деннету, есть недостаток, который заметили еще в конце XIX века. В своей книге «The Foundations of Belief» («Основания веры», 1895) Артур Бальфур, кембриджский ученый, которому предстояло стать премьер-министром Великобритании, обнаружил общий недочет у всех разновидностей эволюционных теорий, которые в то время становились все популярнее. Чисто натуралистическая философия не могла дать надежных научных знаний, которые, как мы полагаем, у нас накоплены. Если наука окажется верной, это может быть лишь результатом «какого-то счастливого случая». «Мы наткнулись на истину не вопреки ошибкам и заблуждениям, что само по себе странно, а благодаря ошибкам и заблуждениям, что еще страннее»^[148]. Показав, что натурализм в конечном итоге противоречит сам себе, Бальфур предложил свое решение задачи о нашем рациональном понимании Вселенной: люди могут овладеть истиной только потому, что человеческий разум сформирован разумом Божественным. Разумеется, разделять теизм Бальфура совершенно не обязательно. Как показали самые разные мыслители – от К. С. Льюиса до Алвина Плантинги – строго натуралистический подход к основаниям человеческих познаний в результате попадает в порочный круг^[149].

Если расширенно-дарвинистский нарратив Деннета справедлив, надо полагать, что человеческий разум эволюционировал в ответ на потребность выживать. Тогда какой резон считать, что разум может получить глубокие познания о реальности, например, о фундаментальной структуре Вселенной, если для того, чтобы люди воспроизводили свои гены, требуется всего лишь чтобы они не слишком часто совершали роковые ошибки? У нашей способности развивать сложные, богатые математические теории, – как в наши дни, – размышлять над происхождением Вселенной или, раз уж мы об этом заговорили, описывать математически глубинные структуры реальности, нет правдоподобных эволюционных причин.

Соображения, которые высказал Бальфур, не утратили актуальности. Как и все крепнущая уверенность, что христианское представление о Боге логично объясняет явление, непостижимое со всех других точек зрения – то, что математика способна осмыслять мир. Это научное наблюдение постижимости мира прекрасно вписывается в рамки теистического мировоззрения. Как мы уже видели, Г. К. Честертон отмечал, что «Феномен не доказывает религию, зато религия объясняет феномен». Бог создал мир с упорядоченной структурой, которую люди способны расшифровать, поскольку «созданы по образу и подобию». Это убеждение бытовало среди христиан с момента зарождения их веры, за тысячу лет до того, как к науке стали подходить серьезно и систематически. Тем не менее эта интеллектуальная конструкция вполне соответствует всему, что мы знаем сейчас – и чего не знали до начала XVIII века.

Общепринято, что если теория, то есть способ смотреть на вещи, способна «встраивать факты», то есть показывать, как все элементы связаны в единое целое, это свидетельствует о ее истинности. Поясню, что это не тождественно какому бы то ни было доказательству в логическом или математическом смысле слова. Для науки такой способ рассуждать не годится, она с ним не работает. Однако один из самых фундаментальных принципов научного объяснения – проверка того, насколько данные наблюдений соответствуют той или иной точке зрения^[150].

Это, разумеется, не доказывает, что теистическая точка зрения верна. Ведь различные формы платонизма, согласно которому мир математики существует независимо от нас, также позволяют прекрасно объяснить эту поразительную и даже колдовскую способность математики строить карту глубинных структур человеческого разума^[151]. Пожалуй, не стоит удивляться, что иногда считают, будто все математики по умолчанию придерживаются платонизма. Однако всякий ученый знает, что любому наблюдению можно найти несколько теоретических толкований. Вариантов объяснений может быть множество, вопрос в том, какой из них представляется самым точным^[152]. Независимо от наших предпочтений, идея Бога остается одной из самых простых, самых изящных и самых непротиворечивых способов смотреть на мир.

Почему так странно, что во Вселенной есть жизнь

Почему во Вселенной есть жизнь? За последние несколько десятилетий мы все больше убеждаемся, что существование жизни зависит от первоначальных условий во Вселенной. Жизнь в том виде, в каком мы ее знаем, очень сильно зависит от формы законов физики и от некоторых случайных на первый взгляд обстоятельств – от того, какие именно значения природа выбрала для массы разных частиц, силы взаимодействий и так далее. Если бы мы могли сыграть в Бога и выбрать значения этих физических величин произвольно, то обнаружили бы, что практически любой их набор делает Вселенную непригодной для обитания. Чтобы во Вселенной процветала жизнь, некоторые величины должны быть подобраны с невероятной точностью. Это заставляет многих ученых говорить о «тонкой настройке» Вселенной для существования жизни.

Многие научные исследования последних лет подчеркивают важнейшую роль определенных фундаментальных космологических постоянных: если бы у них были даже чуть-чуть другие значения, это привело бы к серьезным последствиям с точки зрения существования человека^[153]. Для читателей с некоторой научной подготовкой приведу примеры тонкой настройки фундаментальных космологических постоянных.

1. Если бы постоянная сильного взаимодействия была немного меньше, единственным химическим элементом во Вселенной был бы водород. Поскольку эволюция жизни в известном нам виде фундаментально зависит от химических свойств углерода, жизнь не могла бы возникнуть, если бы часть водорода не превратилась в углерод в результате термоядерного синтеза. С другой стороны, если бы константа сильного взаимодействия была чуть-чуть больше (хотя бы всего на два процента), водород сразу преобразовывался бы в гелий, а в результате не могли бы сформироваться долгоживущие звезды. А без таких звезд возникновение жизни было бы невозможно.

2. Если бы постоянная слабого взаимодействия была немного меньше, на ранних этапах существования Вселенной не возник бы водород. Следовательно, не образовалось бы никаких звезд, а поскольку составляющие биохимических молекул – углерод, азот и кислород – формируются в недрах звезд, а не возникли при Большом взрыве, в такой Вселенной не было никаких органических соединений. А будь она немного больше, сверхновые не могли бы извергать тяжелые элементы, необходимые для жизни. В любом случае жизнь в привычном нам виде не возникла бы.