Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Голдин cтр.№ 58

После этого Семенов, по его словам, ничего не слышал о Попове. Но после похищения Кутепова узнал его по фотографии двух большевистских агентов, помещенной во французских газетах. Их сообщение было воспроизведено в «Возрождении», и Семенов написал несколько слов о Попове, но главным образом о де Роберти, которого хорошо знал по Кавказу и когда он был помощником Кутепова в Новороссийске, где и был арестован за злостную спекуляцию.

В ответ на это Дьяконов, по словам Семенова, неожиданно разразился против «Возрождения» статьей во французской газете. Тогда он и написал статью, которая стала поводом для привлечения его Дьяконовым к судебной ответственности. По утверждению Семенова, в это же время к нему редакцию пришел взволнованный Корганов, который пожаловался на странное поведение французских властей, которые, по его словам, хотели сделать Дьяконова козлом отпущения. «Вы увидите — они его арестуют», — заявил он. Следующая их встреча состоялась 2 марта. В ходе нее Корганов стремился убедить собеседника, что Попов и де Роберта — честные патриоты, и их организация действительно существует в России. Он рассказал, что Попов сносился с Кутеповым через него, так как тот не верил Дьяконову. Корганов сообщил также Семенову, что Кутепову удалось отправить в Советскую Россию трех офицеров, которые благополучно вернулись в Париж и привезли интересные сведения. В ответ на слова Семенова, что Попов ему сразу показался подозрительным, генерал спросил, почему он тогда сразу не сказал ему об этом. В свою очередь, в ответ на вопрос Семенова, почему Попов ничего не присылал ему после их парижских бесед, Корганов ответил, что тот, покидая столицу Франции, заявил: «Раз Семенов мне не доверяет, никаких сношений с ним быть не может».

По убеждению Семенова, организация Попова была новым Трестом, созданным ОГПУ, а Попов и де Роберта являлись ее агентами, целью которых было похищение Кутепова. Оппонируя же Дьяконову, он заявил, что, если бы эта организация действительно существовала и была контрреволюционной, то этот генерал, поддерживавший с ней прочно налаженную связь, даже через несколько лет после ее ликвидации не стал бы писать о ней, ее действиях и планах.

В последующие дни августа на страницах эмигрантской печати, и прежде всего в газетах «Возрождение» и «Последние Новости», продолжалась дискуссия по делу Попова и де Роберти, публиковались материалы переписки генерала Миллера и Бурцева и обсуждались предложения последнего об организации очной ставки между полковником Зайцовым и генералами Дьяконовым и Коргановым. В связи с тем, что председатель РОВСа запретил Зайцову являться на эту очную ставку с указанием, что с этим делом должны разбираться французские власти, его оппоненты заявляли, что таким образом повторяется история с разоблачением Бурцевым Азефа, и настаивали на том, что этим должна заниматься эмиграция. Позднее Бурцев предлагал Миллеру организовать встречи для выяснения обстоятельств дела, в том числе с участием генерала Г.Г. Корганова .

20 августа генерал Миллер направил открытое письмо Бурцеву, в котором от имени чинов РОВСа задавал ему ряд вопросов: «1. Кого именно из бывших сотрудников генерала Кутепова, ныне моих, Вы обвиняете в предательстве? 2. Каковы факты, на основании которых Вы предъявляете им такие обвинение? 3. От кого Вы получили опубликованные Вами по этому поводу указания? 4. В чем выразилась произведенная Вами, по Вашему утверждению, проверка этих указаний?». Направляя 28 августа этот текст редактору газеты «Возрождение» для публикации, Миллер указывал, что не получил ответа на свои вопросы, и добавлял, что это бездоказательные утверждения .

24 августа генерал Миллер писал в Софию своему заместителю и начальнику III отдела РОВСа генералу Ф.Ф. Абрамову в связи с полемикой с Бурцевым и Дьяконовым, что последний «несомненно, тесно связан с большевиками и получал от них большие деньги, но которого еще не удалось официально задокументировать» .

Тем временем Бурцев продолжал свое расследование и усиливал нападки на Русский Обще-Воинский Союз и его руководство, что объективно соответствовало интересам советских спецслужб, которые через Дьяконова и по другим каналам снабжали его соответствующими материалами. В восьмом номере «Общего Дела», датированном 20 сентября 1930 года, был размещен критический материал против РОВСа под названием «Берегите армию! Общевоинский союз», а также статья, направленная против его руководства под названием «Нужно следствие по делу Кутепова» В этой газете были помещены письма генерала Дьяконова, а также генерала Корганова.

Таким образом, дискуссия обострялась и набирала силу. Газета «Возрождение» по-прежнему утверждала, что полковники Попов и де Роберти являлись агентами ОГПУ, а генералов Дьяконова и Корганова обвинила в связях с большевиками через агентов ОГПУ. Она назвала генерала Дьяконова «чекистским агентом» и прямым участником похищения председателя РОВСа генерала Кутепова, что заставило обвиняемого обратиться в суд для снятия этих обвинений.

В сентябре 1930 года на страницах эмигрантской печати вновь промелькнули сообщения о расстреле де Роберти в Москве. В парижскую префектуру полиции 9 сентября поступил доклад под грифом «секретно». В нем сообщалось: «24 августа Сперанский, вице-консул СССР, исполняющий обязанности дипломатического представителя ГПУ, заявил нашему осведомителю, что Попов и де Роберти были агентами советского Треста и что они, став бесполезными, были расстреляны по приказу ГПУ» .

В связи с этим заметим, что в действительности лишь к середине октября завершилось следствие, которое велось сотрудниками ОГПУ по делу де Роберти, и все материалы вместе с обвинительным заключением были переданы на рассмотрение Особого совещания при Коллегии ОГПУ. Через два дня этот внесудебный орган вынес де Роберти высшую меру наказания — расстрел. Но был ли приведен приговор в исполнение немедленно — остается вопросом. А.А. Зданович полагает, например, что исполнение приговора было отложено. По крайней мере, об этом ходатайствовал, по его сведениям, начальник Особого отдела ОГПУ Я.К. Ольский . Вероятно, он руководствовался при этом интересами дела и, возможно, в целях продолжения операции «Синдикат–4».

Бурцев и его газета «Общее Дело» тем временем продолжали защищать Попова и де Роберта. Например, в большой статье, опубликованной 15 января 1931 года под названием «Дело полковника Н.А. де Роберта и полковника А.Н. Попова должно быть пересмотрено», утверждалось, что в отношении них имел место оговор полковника Зайцова. В результате они были выданы ГПУ, а в сентябре из России пришло письмо о расстреле де Роберта. В этой статье выдвигались семь обвинений в адрес полковника Зайцова.

В это время советскому агенту, генералу Дьяконову после предъявленных ему публично обвинений пришлось приложить максимум усилий, чтобы опровергнуть их. В итоге парижский суд, рассмотрев в мае 1931 года материалы следствия по делу «Генерал Дьяконов против газеты “Возрождение”», пришел к выводу, что обвинения газеты необоснованны, признал ее виновной в диффамации против генералов Дьяконова и Корганова и заставил публично принести извинения. Впрочем, дискуссия между Дьяконовым и газетой «Возрождение» (в том числе в лице ее главного редактора Ю.Ф. Семенова) продолжалась и в дальнейшем в 30-е годы.