Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Голдин cтр.№ 111

Имеющиеся в распоряжении автора документы свидетельствуют о том, что, привлекая Скоблина к работе по «Внутренней линии», генерал Миллер доверял ему и надеялся с его помощью выяснить круг ее активных деятелей, которые скрывались под псевдонимами или были закодированы (Ф–6, Ф–26 и т.п.). В письме генералу Абрамову председатель РОВСа указывал, например, что Скоблин, по его поручению, занимается частными расследованиями. Миллер, в частности, высказал предположение, что под кодировкой Ф–26 может скрываться Колтьшин-Любский, и добавил: «на него были указания нашей разведки, как на автора взлома моей квартиры в июне 1934 года и похищения нескольких папок с перепиской с различными людьми по служебным вопросам» .

Для пояснения заметим, что П.С. Колтыпин-Любский, в прошлом инженер-механик флота, а затем офицер Добровольческой армии (в чине лейтенанта), после окончания Гражданской войны оказался в эмиграции. В его адрес еще в 1921 году в Константинополе высказывались подозрения в связях с советской разведкой. С другой стороны, существует мнение, что, оказавшись во Франции, он с 1926 года стал агентом секретной полиции. В 1928 году Колтыпин-Любский арестовывался в Болгарии по обвинению в работе на военную разведку Франции. В 1930 году его подозревали в причастности к похищению генерала Кутепова. Став секретарем Бурцева, он выкрал у него документы и был обвинен им в связях с ОГПУ. Подозревали Колтыпина-Любского, как следует из указанного выше письма генерала Миллера, и в сотрудничестве с «Внутренней линией». А забегая вперед, заметим, что в дальнейшем возникнут подозрения в его соучастии в похищении генерала Миллера .

Возвращаясь же к генералу Скоблину, заметим, что он в полной мере использовал возможности «Внутренней линии» для разжигания интриг и склок в РОВСе, на что и ориентировали его чекисты-наставники. Например, за несколько дней до выступления генералов, явившихся 23 февраля 1935 года в Париже к генералу Миллеру с меморандумом ультимативного характера, прежний руководитель «Внутренней линии» во Франции капитан Н.Д. Закржевский посетил генерала Скоблина. В письме подполковнику Н.И. Мишутушкину накануне этой встречи он сообщал, что планирует провести у Скоблина ночь и день.

Генерал Миллер неоднократно требовал от Скоблина предоставить ему список членов «Внутренней линии». Ему удалось получить список 26 чинов ее, живших в провинции. Но, по утверждению Б.В. Прянишникова, специально занимавшегося расследованием ее деятельности, Скоблин, унаследовавший картотеку Закржевского после его отъезда в Софию, утаил от Миллера имена других, и особенно важнейших «линейцев», проживавших и действовавших в Париже .

Генерал Шатилов, ранее тесно связанный с «Внутренней линией» и утверждавший, что отошел от ее деятельности после освобождения от должности начальника I отдела РОВСа, в своем заявлении об ее работе, сделанном после разоблачения Скоблина как советского агента, доказывал, что последний намеренно повел ее к ликвидации. Шатилов также ссылался на одного из офицеров, писавшего ему, что он был вызван в Париж для доклада по «Внутренней линии» и хотел встретиться с ним, но этого якобы не разрешил Скоблин . Так или иначе, но подавляющее большинство членов «Внутренней линии» оставались неизвестными генералу Миллеру.

В декабре 1935 и в феврале 1936 года генерал Миллер издал собственные руководящие указания работникам «Внутренней линии». Он требовал от них вести наблюдение за большевистской агентурой, не допуская ее проникновения в ряды РОВСа, а также за враждебными Союзу организациями. Он приказал назначать на работу по «Внутренней линии» офицеров с ведома и по выбору начальников местных групп РОВСа. При этом не должны были назначаться чины РОВСа, ставшие членами НСНП, отношения с которым приобретали все более сложный и конфликтный характер. Представители «Внутренней линии» на местах должны были держать в курсе своей работы местных старших представителей РОВСа, не допускать критики их действий и распоряжений. 29 января 1936 года генерал Скоблин откровенно писал Фоссу в Софию, что «Миллер проявляет большое неудовольствие “Внутренней линией”. Каждый рапорт, присылаемый из Болгарии, тщательно изучается Кусонским и докладывается Миллеру» .

В приложениях к настоящей книге публикуются официальные указания генерала Миллера Скоблину, данные 7 февраля 1936 года, об изменении методов, задач и характера деятельности этой секретной организации. Но эти указания противоречили идеологии и интересам «Внутренней линии», носившей закрытый характер, а ее руководители стремились, чтобы она оставалась неподконтрольной руководству РОВСа.

Добавим, что генерал Миллер, как уже упоминалось ранее, подробно обсуждал деятельность «Внутренней линии» в переписке с генералом Абрамовым и задавал ему много вопросов, делился своими сомнениями и опасениями по поводу ее деятельности. Но анализ их переписки свидетельствует, что Абрамов, давно и действительно много знавший о «Внутренней линии» и, по существу, являвшийся одним из ее теневых руководителей, давал уклончивые, неискренние и не удовлетворяющие председателя РОВСа ответы.

Руководство или, по крайней мере, контроль за работой «Внутренней линии» во Франции, знакомство с ее целями и характером деятельности, дополнительная ценная информация, получаемая с ее помощью, способствовали усилению позиций генерала Скоблина в РОВСе, помогали в работе по разложению Союза. Чекисты получили уникальную возможность ознакомиться изнутри с работой РОВСа и использовать полученную информацию (в том числе нередко компрометирующего характера) в своих целях. По некоторым оценкам, сам Скоблин стремился нейтрализовать людей, неугодных «Внутренней линии», — генералов Эрдели, Стогова, Витковского и даже Туркула, с которым у него были достаточно тесные связи. Так или иначе, внедрившись во «Внутреннюю линию», Скоблин во многом парализовал ее деятельность.

Таким образом, к середине 30-х годов генерал Скоблин становится заметной фигурой в Русском Обще-Воинском Союзе. Он был непременным участником встреч, дискуссий и совещаний, на которых обсуждались вопросы реорганизации и активизации работы РОВСа. Впоследствии в документах архива, изъятого в доме Скоблина, было обнаружено секретное письмо генерала Миллера, который просил его назвать имена трех генералов, которые могли бы в случае необходимости принять обязанности председателя РОВСа. Это свидетельствовало и о статусе Скоблина, и о несомненном доверии Миллера к нему. Вместе с тем его влияние и перспективы продвижения к руководству РОВСа не следует переоценивать. В результате опроса начальствующего состава I–III отделов РОВСа, проведенного 8 августа 1935 года для выяснения популярности кандидатов на должность заместителя председателя РОВСа (и возможного будущего руководителя этой организации), за кандидатуру Скоблина высказался лишь один человек. Добавим, что в этом списке фигурировали фамилии 25 генералов. При этом А.М. Драгомиров получил 23 голоса, а И.Г. Барбович — 22 голоса . ^[37]

Тем не менее нельзя не признать, что в рассматриваемый период генерал Скоблин не только занимает позиции, которые позволяли советским спецслужбам получать богатейшую и секретную информацию о деятельности РОВСа, но и зарабатывает политический капитал, который позволял ему в перспективе претендовать на продвижение, а в дальнейшем, возможно, и на первые роли в нем. Но подробнее обо всех перипетиях, интригах и коллизиях второй половины 30-х годов, связанных с деятельностью РОВСа и Скоблина, пойдет речь в следующей главе книги.