История Древнего мира. От истоков цивилизации до падения Рима - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Уайс Бауэр cтр.№ 155

Кто-то из Ассамблеи (Геродот не указывает, кто именно) предположил, что спартанскую спесь можно сбить, если афиняне заключат союз с какой-нибудь подавляющей военной силой… такой, как персидская. И в Сарды отправилась делегация – просить тамошнего правителя (сводного брата Дария Артаферна, который был оставлен управлять западом империи, когда Дарий направился назад в Персеполь) заключить союз против Спарты.

Похоже, афиняне переоценили свою роль на международной арене. Их просьба казалась им совершенно разумным предложением, но Геродот пишет, что делегация «находилась в процессе передачи своего послания, когда Артаферн… спросил, кто они такие и откуда пришли». Без сомнения, он знал ответ – но это был великолепный повод сбить спесь с парламентеров. За ним последовал краткий ультиматум: персы придут помочь афинянам, только если они согласятся послать Дарию землю и воду как символ полной подчиненности.

Делегаты, окруженные персами, согласились, что, в конце концов, позволило им уйти невредимыми из Сард, хотя по возвращении им пришлось выслушать немало неприятных слов на родине, в Афинах. «Это доставило им множество проблем по возвращении домой», – сообщает Геродот.²⁰ Афиняне не намерены были поступаться ни одной из своих свобод. Поэтому они сами энергично взялись решать спартанскую проблему и в яростной схватке сумели вышвырнуть оставшихся вооруженных спартанцев из своего города.

Когда спартанцы исчезли со сцены, афинянам потребовалось некоторое время, чтобы перевыбрать свое правительство, ранее подчинявшееся тирану. Когда пыль от реформ осела, население города оказалось разделенным на десять «племен», причем их границы были проведены поперек старых семейных союзов в попытке разрушить древнюю сеть власти высокорожденных. Совет Четырехсот стал Советом Пятисот – с пятьюдесятью представителями от каждого племени.

В попытке окончательно избавиться от господства аристократических семей сам город был разделен на тридцать географических районов, названных «демами», и афинянам внутри каждого дема было велено использовать его название вместо своих фамилий.²¹ Идея была интересная, но она не сработала; большинство афинян со временем вернулись к своим старым фамилиям. ^[224]

Был также введен новый обычай. Любой гражданин Афин мог быть выслан из города, если шесть тысяч соотечественников напишут его имя на глиняных обломках, используемых в качестве избирательных бюллетеней. Такой обломок назывался «остракон» – именно из этого обычая десятилетняя ссылка стала известна как «остракизм». Это стало еще одной защитой от тирании. «Если кто-либо… забирает больше власти, чем положено… – пишет Аристотель, – такое избыточное превосходство ведет к правлению одного человека… Учитывая это, некоторые государства вводят остракизм».²²

Согласно Аристотелю, первыми афинянами, пострадавшими от остракизма, стали друзья Гиппия, которых заставили последовать в ссылку за экс-тираном.

Тем временем еще один греческий город также решил попросить помощи у персидской армии.

Это был ионический город Милет, расположенный на краю управляемой персами Малой Азии. Лидером Милета являлся амбициозный военный по имени Аристагор, который многие годы властвовал в своем городе как тиран. Теперь он пожелал раскинуть свою сеть шире. Он отправился к персидскому правителю в Сарды и предложил завоевать в интересах Персии греческие острова Киклады – если только персы дадут ему корабли и солдат.

Правитель Артаферн согласился на этот план, и Аристагор, обрадованный возможностью стать тираном целой островной мини-империи, соединил войска для вторжения и отплыл к своей первой цели – Наксосу.

К несчастью, греческий город на Наксосе оказалось не так-то просто захватить. Жители, не сражаясь, просто собрали в городе все продукты и весь скот и заперли ворота. После четырехмесячной осады Аристагор истратил все деньги персов, и Артаферн, разочарованный в военном искусстве тирана, отказался поддерживать его дальше. Аристагор вынужден был отплыть назад в Милет опороченным и с разбитыми амбициями.

Однако он кое-чему научился, наблюдая через воды за греческой политикой, и, как любой хороший афинский стратег, изменил свою политику. Он решил переключиться с про-персидского союза на анти-персидский, причем без всякой материальной выгоды. Он поведет греческие города Малой Азии на мятеж против господства Персии – и со временем, может быть, объединит их под своим началом.

Несколько ответов на сделанные им осторожные запросы показали, что другие ионические тираны тоже хотели бы присоединиться к мятежу. Но из своего провала у Наксоса Арисмтагор вынес, что войны – дорогое удовольствие. А для начала войны с Персией нужна была еще большая поддержка.

Очевидно, первым союзником в таком проекте должна была стать воинственная Спарта. Спарта была главным и самым могущественным городом в свободном альянсе греческих городов-государств, именовавшихся Пелопоннесской Лигой – ассоциацией, образованной для взаимной защиты от врагов. Если Спарта присоединится к войне против Персии, ее примеру последуют и другие города Лиги. Поэтому Аристагор поехал в Спарту увидеться с Клеоменом. Но тот не только отказался кольнуть «персидского зверя» булавкой – он сначала посмеялся над Аристагором, а затем силой выдворил его из своего города.

«После того, как его выставили из Спарты, – пишет Геродот, – Аристагор решил поехать в Афины, потому что после Спарты они были самым могущественным греческим государством».²³ Тут он нашел более благодарного слушателя.

Гиппий, изгнанный афинский тиран, собирался вернуться. Он уехал из Греции, пересек Геллеспонт и явился к персам в надежде, что персидская армия поможет ему снова завоевать Афины. Артаферн выслушал его план и понял, что Гиппий мог бы стать идеальным персидским «клином», вбитым в Грецию.

Он послал в Афины письмо, требуя от афинян принять назад Гиппия – или приготовиться к вторжению; едва это письмо успело прибыть, как появился Аристагор с предложением мятежа против персов.²⁴

Афины, негодующие по поводу персидского ультиматума, согласились послать двадцать кораблей в помощь Аристагору; их союзник, прибрежный город Эретрия, выслала еще пять.²⁵ Итак, в 500 году до н. э. началась война.

Греко-персидская война, которая продолжалась чуть более двадцати лет, редко упоминается в персидских документах. Но в Греции она находилась в центре жизни каждого гражданина более двух десятилетий. Все наши рассказы о ней идут от греков: Геродота, которому было пять лет, когда война закончилась, но который разговаривал с очевидцами, чтобы восстановить события; Фукидида, родившегося примерно на двадцать лет позднее, который использовал рассказы Геродота, но поправлял некоторые его интерпретации, основываясь на других источниках; и от греческого драматурга Эсхила, который был старше обоих историков и сам принимал участие в войне. Его пьеса «Персы» – это произведение очевидца, но ударение в ней сделано на мужестве греков, а не на ходе кампании.²⁶ В глазах этих людей персидская война – центральное событие в истории цивилизации. С персидской же точки зрения она была серией небольших стычек, которые, когда они проходили неудачно, просто игнорировались.