Наука Ренессанса. Триумфальные открытия и достижения естествознания времен Парацельса и Галилея. 1450–1630 - читать онлайн книгу. Автор: Мари Боас Холл cтр.№ 27

До конца XVI века католическая церковь в основном игнорировала еретический подтекст коперниканизма и довольствовалась тем, что считала его чисто математической гипотезой, полезной для расчетов, как, например, в случае реформы календаря, успешно выполненной в 1582 году. Такая уж установилась традиция. Орезм в XIV веке и Николай Кузанский в XV – оба приводили доводы в пользу движения Земли, и оба показали, что видимое противоречие со Священным Писанием можно урегулировать без труда ^[58]. Фундаменталистская позиция была не католической, и существовал хороший пример аллегорического восприятия Священного Писания. Разве не святой Августин объявил, что, только узнав о возможности такой трактовки Священного Писания, он сумел принять догматы христианства? В 1576 году испанский теолог Диего де Суньига (Дидакус Астуника) разобрался с этой проблемой просто восхитительно! В «Комментарии к Иову» (1584) он использовал текст «сдвигает Землю с места ее, и столбы ее дрожат» (Иов., 9: 6), чтобы показать: хотя в Священном Писании обычно говорится о неподвижности Земли, есть и упоминания о ее мобильности. Иными словами, если отдельные отрывки из Священного Писания противоречили друг другу, использовались те, которые были уместными в данном контексте. Вот и здесь автор сделал вывод, что пифагорейская доктрина вовсе не противоречит Священному Писанию, который не опровергался церковью вплоть до 1616 года.

После 1600 года на отношение церкви повлияли разные новые факторы, и среди них – принятие Бруно некоторых коперниковских доктрин. Стали очевидны ранее скрытые философские опасности, присущие пифагорейской гипотезе. Не за поддержку коперниканизма Бруно, вернувшийся в 1591 году в Италию, был брошен в тюрьму сначала венецианской, а потом и римской инквизицией. Против него было выдвинуто много обвинений. Он был монахом-отступником, приверженцем атеистических эпикурейских доктрин, занял арианскую позицию в вопросе о Святой Троице и вообще был колдуном. На требование отречься он заявил, что ему не от чего отрекаться, и попытался показать своим судьям красоту мистического пантеизма. Единственным странным элементом в деле Джордано Бруно было нежелание инквизиции судить его как «неисправимого и упрямого еретика». Прошло восемь лет, прежде чем Бруно был осужден и сожжен. В официальном обвинении нет упоминания о коперниканизме, и никому не пришло в голову, что оно должно быть. Однако когда Бруно уже был казнен, трудно было не думать о том, что его астрономическая гипотеза могла быть использована для опасных целей, особенно если подтвердится ее физическая истинность. И вскоре астрономы стали заявлять о ее физической обоснованности более уверенно и широко.

Протестанты, в первую очередь лютеране, осудили коперниканизм. Они считали его не астрономической гипотезой (несмотря на разъяснения Осиандра), а системой, фатальной для библейской правды. Так было не только потому, что они настаивали на буквальной правде Писания, но и – опять ирония судьбы! – поскольку они были хорошо информированы. Ученик Лютера Меланхтон имел связи с университетом Виттенберга и, должно быть, слышал о новой теории от Ретика еще до того, как Ретик отправился во Фрауенбург. По крайней мере, Лютер в 1539 году знал о теории достаточно, чтобы ее осудить. Он писал: «Рассказывают о новом астрономе, который хочет доказать, будто Земля движется и вращается вокруг себя, а не небо, не Солнце и не Луна; все равно как если кто-нибудь сидит в телеге или на корабле и движется, но думает, что он остается на месте, а земля и деревья движутся ему навстречу. Но тут дело вот в чем: если кто хочет быть умным, то должен выдумать что-нибудь свое собственное и считать самым лучшим то, что он выдумал. Дурак хочет перевернуть вверх дном все искусство астрономии. Но, как указывает Священное Писание, Иисус велел остановиться Солнцу, а не Земле» ^[59].

Меланхтон, выпустивший уже после публикации De Revolutionibus свой труд «Элементы физики» (1549), был более горяч в своем опровержении, но суть его довода была такой же. Только дураки, охваченные любовью к новшествам, настаивают на том, что Земля движется. «Только те, у кого не хватает честности и порядочности, объявляют такие идеи публично, и их пример фатален. Нормальные люди принимают правду такой, как ее открыл Господь, и соглашаются с ней» ^[60]. Кальвин никогда даже не упоминал о Копернике, но его вера в буквальную истинность Писания была не менее абсолютной ^[61]. Учитывая все это, неудивительно, что некоторые ученые, такие как Тихо Браге, находили движение Земли слишком враждебным религиозной вере, чтобы размышлять о нем всерьез.

Все же, хотя постепенное признание разными христианскими сектами опасностей для догмы, присущих новой астрономии, делало неизбежным конфликт между наукой и религией, вопрос обычно не поднимался публично. Многие ученые принимали систему Коперника, не афишируя этого, и обсуждали ее только с друзьями. Другие успокаивали совесть частичным принятием. Но были и такие, которые отважно заявляли, что церковь ошибается. Парадоксально, но факт: протестантские ограничения были самыми сильными в ранние годы, когда было меньше свидетельств истинности коперниковской системы. А атака католиков стала яростной лишь тогда, когда впервые стало ясно, что могут действительно существовать физические, математические и эстетические основания для принятия гелиоцентрической системы.

Какими бы ни были оговорки отдельных ученых, коперниканизм, несколько видоизменившийся за шестьдесят лет, в 1600-х годах был в намного лучшем состоянии, чем в 1540-х. Это представляется тем более странным, потому что на протяжении последних лет XIV столетия не было никаких великих открытий, способных сделать систему Коперника более правдоподобной, чем она была в 1543 году. А ее последние изменения были скорее предназначены для отталкивания, чем для привлечения разумных людей: расширение сферы неподвижных звезд в сторону бесконечности, ликвидация кристаллических сфер, привлечение таинственных сил для объяснения движения планет – все это предполагало, что коперниканизм тяготеет к мистицизму. Тихо Браге, величайший астроном-практик, живший в XVI веке, был против системы Коперника. Его работа не принесла сиюминутной выгоды коперниканизму.

А труды Кеплера собрали вместе все важные достижения в астрономии XVI века, что в конечном счете поддержало систему Коперника. И вообще среди астрономов того времени было намного больше приверженцев Коперника, чем обычно говорят, хотя, конечно, конец этого века был не слишком благоприятным временем для расцвета новых идей. Спустя шестьдесят лет после публикации De Revolutionibus коперниканизм так широко обсуждался, что теперь даже дилетанты прекрасно знали аргументы за и против него, а случайная ссылка на труд была понятна обычной литературной аудитории. За долгие годы обсуждений система приобрела известность, что уменьшило ее новизну и сделало ее более приемлемой для широкой публики, когда появлялись новые аргументы в ее пользу. А доводы против нее сводились на нет настойчивым их повторением. Несмотря на частые и громкие заявления противников системы в том, что только дураки могут не понимать неопровержимой силы аргументов, эти дураки становились астрономами и завоевывали сторонников. Дебаты были долгими и публичными, но велись с удивительной мягкостью в жестокий век. Они не могли завершиться без страсти и драмы.