Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828-1921 - читать онлайн книгу. Автор: Павел Муратов, Уильям Эдвард Дэвид Аллен cтр.№ 29

Страница

18 ноября Эмир добрался до реки Цива – ему потребовалось 11 дней, чтобы пройти 30 километров, отделявших Ингур от Цивы. После 18 ноября начались осенние дожди. Он мудро перенес свою основную базу из Сухума в Редут-Кале, который находился всего лишь в 25 километрах от его лагеря в Циве, причем туда шла хорошая дорога. 2 декабря наступавшие войска паши заняли Сенаки на реке Техури, а патрули вышли на берег Цхенис-Дзгали.

Дожди лили не переставая, и турецкий лагерь в Циве превратился в болото. Солдаты Эмира остались без хлеба, а животные – без фуража. Ко второй неделе декабря турецкая армия почти утонула в мингрельской грязи, вполне привычной для Кавказской армии. При данных обстоятельствах, получив известие о капитуляции Карса, Эмир приказал отступить – сначала за Техури, а потом – и за реку Цива.

Если Кавказская экспедиция Эмир-паши не завершилась полным провалом, то это лишь благодаря бездарности его противника, князя Багратиона-Мухранского. 18 ноября он сосредоточил на сильной позиции за рекой Цхенис остатки своих войск, вместе с отрядом Брюннера из Гурии, и подкреплений, которые незадолго до этого прибыли из Тифлиса. В целом эти подкрепления насчитывали 20 батальонов и конное ополчение Гурии, Имеретин и Восточной Грузии (мингрельцы дезертировали из-за того, что их страна была брошена на произвол судьбы). У него было большое преимущество над турками в кавалерии (которой у Эмир-паши практически не было), и это превосходство помогло бы ему разгромить противника в болотах и лесах Мингрелии, особенно теперь, в сезон дождей. Однако Багратион не собирался ждать, когда появятся турки, и в ночь с 19 на 20 ноября приказал сжечь большие склады припасов, накопленных в Марани, поскольку вывезти их не представлялось возможным. Эта последняя глупость так разозлила Муравьева, что он приказал отстранить Багратиона ^[37] от командования (кстати, он был прямым потомком мухранской ветви грузинской царской династии). Его сменил более уравновешенный генерал Брюннер, но восстановить запасы продовольствия, которые с огромным трудом были созданы в Марани, оказалось уже невозможным.

В начале декабря, после падения Карса, в Кутаиси прибыл Бебутов, которому было приказано подготовить наступление на турок в Мингрелии. Однако плохая погода и отсутствие запасов продовольствия – эту проблему создал Багратион-Мухранский – заставили его принять решение: наступление лучше отложить. Тем не менее он занял Озургети и расположил свои войска в селениях вокруг Кутаиси и на реке Цхенис.

Тем временем Эмир-паша продолжал свое отступление, прикрывая его арьергардом, и по-прежнему удерживал Зугдиди. Бебутов предложил начать контрнаступление в марте, но в феврале ему сообщили, что турки покинули Зугдиди, Хопи и Квалони. Тогда он сконцентрировал свои войска на побережье, в районе Редут-Кале. После этого стало известно, что турецкая армия эвакуировалась морем в Батум, а сам паша уже давно вернулся в Стамбул.

Подготовку Муравьева к Кавказской кампании 1856 г. остановили мирные переговоры. Он предлагал в марте и апреле ликвидировать группировку Эмир-паши, а в мае начать наступление из Карса на Эрзерум. Генерал планировал сосредоточить в Карсе 30 тыс. человек (включая 8 тыс. кавалеристов) и надеялся, что уже в июне Эрзерум (где, как сообщалось, находилось менее 15 тыс. турецких солдат, плохо экипированных и не желавших воевать) будет в его руках.

Чтобы помешать Муравьеву, туркам пришлось бы перебросить из Крыма свои относительно боеспособные войска численностью около 30 тыс. человек. Для того чтобы удержать Эрзерум и Трапезунд, им потребовалась бы поддержка по крайней мере 20 тыс. британских солдат (судя по настроению французского правительства, рассчитывать на помощь французской армии было бесполезно).

Но даже если бы сильная армия союзников, базирующаяся в Трапезунде, вмешалась в войну (и пошла бы в наступление по дороге в Эрзерум, единственной турецкой линии коммуникаций), Муравьев все равно был бы способен вести оборонительную маневренную войну между Эрзерумом и Карсом. В случае продолжения военных действий летом 1856 г. командование турецкой и союзнической армий столкнулось бы с очень сложной проблемой обороны Малой Азии. Поэтому можно смело утверждать, что упорство Муравьева и его победа под стенами Карса значительно усилили позиции России на переговорах о мире.

Что касается Мингрельской экспедиции, то часто утверждают, что если бы союзные правительства согласились с предложениями Эмир-паши, выдвинутыми ими в середине года, то его экспедиция достигла бы своей цели, заставив Муравьева снять осаду Карса, и создала бы угрозу всем владениям России в Закавказье. Но положение дел в Крыму (усложнившееся после того, как защитники Севастополя отбили в июне штурм союзников) не позволило им до наступления осени обеспечить пашу необходимыми войсками.

В предыдущем году, когда на Кавказе стояли три мощные группировки турецких войск, экспедиционный корпус, высаженный в Мингрелии, вполне мог бы добиться победы. Однако здесь, как мы уже отмечали, союзникам пришлось выбирать, где сосредоточить свои главные силы – в Крыму или на Кавказе, и соображения высокой политики заставили их предпочесть крымский вариант.

По условиям Парижского мирного договора, заключенного после Крымской войны (1856), Черное море было объявлено нейтральным, а правительства России и Османской империи согласились не иметь в нем военно-морских баз и значительного по величине военно-морского флота. Это условие, выдвинутое Великобританией, несомненно, являлось благоприятным для Турции и было направлено на защиту ее Черноморского побережья. Турция сохранила свой флот в Мраморном и Средиземном морях, а Россия лишилась Черноморского флота. Севастополь и Николаев были превращены в торговые порты. Парижский договор значительно укрепил безопасность турецких владений в Азии (а также на Балканах). Без контроля над Черным морем Россия еще могла завоевать Карс и даже Эрзерум, однако уже кампании Паскевича 1828–1829 гг. показали, что без поддержки военно-морского флота русская армия не сможет захватить Трапезунд. Успешные операции против Сиваса и внутренних районов Малой Азии требовали создания передовых баз в Трапезунде и Гирезуне (Джеразунде). Аналогичным образом, без господства в Черном море соединенные операции против Батума были невозможны, и в 1877–1878 гг., как и в 1853–1856 гг., туркам удалось удержать Батум, создав тем самым угрозу русским коммуникациям, соединявшим Кавказ с Малой Азией.

Турецкие черноморские порты, снабжавшиеся с моря и прикрывавшиеся с суши высокими Понтийскими Альпами, угрожали правому флангу любого русского наступления в глубь Анатолии; да и само русское наступление на Ирак через Диярбакыр было совершенно невозможно до тех пор, пока черноморские порты Турции не будут захвачены с тыла. Британское общество, прислушивавшееся к мнению Пальмерстона, опасалось распространения влияния России до самого Персидского залива. Эти опасения возникли в результате установления русского влияния на Черном море и в Стамбуле в десятилетие, которое последовало за Ункяр-Искелесийским договором 1833 г. Условия Парижского договора, которые касались военно-морского флота России, в определенной степени помогли сдержать экспансию России на Ближнем Востоке, поэтому потери Британии в живой силе и деньгах во время Крымской войны, по-видимому, были оправданны. Впрочем, прошло совсем немного времени, и Россия начала усиленно сопротивляться ограничениям, наложенным на нее Парижским договором. Вместо теоретической опасности продвижения России в Диярбакыр и Ирак в 60-х гг. появилась гораздо более реальная угроза российской экспансии в независимые ханства Центральной Азии и распространения российского политического и военного влияния на Афганистан.

Страница