Птицы, звери и моя семья - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 2

– Дорогой, ты, как всегда, преувеличиваешь, – сказала мать. – В любом случае, если он хочет писать, я не могу сказать «нет». Не вижу в этой затее ничего вредного, тем более что речь идет о лучших историях. Почему бы ему не написать продолжение?

Тут семейство встало как один и громогласно объяснило ей, почему мне нельзя писать продолжение. Я подождал, пока буря улеглась.

– Есть и другие интересные истории, – сказал я.

– Какие же, дорогой? – поинтересовалась мать.

Все члены семьи, раскрасневшиеся, ощетинившиеся, сверлящие меня взорами, замерли в ожидании.

– Ну… – Я задумался. – Опишу твой роман с капитаном Кричем.

– Что? – Она даже взвизгнула. – Только посмей!.. Роман с этим мерзким стариком… Я тебе запрещаю!

– По-моему, самая замечательная история, – елейным голосом сказал Ларри. – Тайная страсть, старомодное очарование его ухаживаний… то, как ты водила за нос этого беднягу…

– Ларри, помолчи. – Мать совсем расстроилась. – Не выводи меня из себя. Джерри, мне кажется, продолжение книги – это не лучшая идея.

– Вот и я о том же, – поддакнул Ларри. – Если ты это напечатаешь, мы всей семьей подадим на тебя в суд.

Перед лицом такого твердого и единодушного отпора домашних, готовых на все, чтобы только зарубить идею на корню, мне ничего не оставалось, кроме как сесть и написать эту книжку.

В данном случае перед автором вставали серьезные проблемы. Новых читателей будут раздражать постоянные отсылки к предыдущей книге, которую они не читали, а те, кто с ней знаком, станут досадовать на частые повторы уже известных им событий. Надеюсь, что мне удалось проложить курс между Сциллой и Харибдой.

Остров раскинулся между албанской и греческой береговой линией, как длинный изъеденный ржавчиной ятаган. Рукоятью ятагана является горная гряда, в основном голая, каменистая, с торчащими скалами, куда любят наведываться синие каменные дрозды и сапсаны. Зато в долинах, обильно орошаемых ключами, бьющими из красных с золотым отливом скал, растут миндаль и грецкий орех, прохладная тень которых освежает не хуже воды в колодце, сплоченные батальоны кипарисов, напоминающих штыки, и смоковницы с посеребренными стволами и листьями величиной с поднос. Лезвие ятагана – зеленовато-серебристое стеганое одеяло огромных олив, некоторые из них, поговаривают, старше пятисот лет, и при этом каждая – единственная в своем роде с точки зрения сутулости и прогрессирующего артрита, а также ноздреватости ствола, напоминающего пемзу. На острие меча находится городок Лефкими с его сверкающими до рези в глазах песчаными дюнами и большими соляными болотами, украшенными простирающимися на мили зарослями бамбука, который шуршит и поскрипывает и о чем-то перешептывается. А называется этот остров – Корфу.

В августе, когда мы туда приехали, он лежал бездыханный, изнеможенный от солнца в раскаленном павлинье-синем море под небом, поблекшим до кобальтового оттенка под безжалостными лучами. Причины, по которым мы собрали вещи и покинули сумрачные берега Англии, были довольно туманными, но вращались они вокруг того, что мы устали от скучной провинциальной жизни и промозглого, малоприятного климата. И мы бежали на Корфу в надежде, что солнечная Греция излечит нас от безволия, ментального и физического, к коему нас привело столь долгое проживание в Англии. Вскоре после высадки на сушу мы приобрели нашу первую виллу и обзавелись первым другом среди местных жителей.

Этим другом стал Спиро, ходящий вразвалку бочкоподобный мужчина с огромными сильными ручищами и смуглой, словно из дубленой кожи, оскаленной физиономией. Он разговаривал на сносном, хотя и диковатом английском, а ездил на стареньком «додже», который часто использовал в качестве такси. Быстро выяснилось, что Спиро, как и большинство жителей Корфу, человек неординарный. Казалось, он знает всех на свете, и нет ничего такого, чего бы он не мог достать или сделать для нас. Самые немыслимые просьбы нашего семейства он встречал словами: «Об этом не волноваться. Я все устроить». И ведь устраивал! Первым таким большим делом стало приобретение виллы – мать не соглашалась без ванной комнаты, а с этим необходимым условием здорового образа жизни на Корфу была напряженка. Но Спиро, само собой, знал о такой вилле, и мы довольно быстро – после бурных перепалок, отчаянной жестикуляции, а также ведер пролитого пота, поскольку пришлось носиться туда-сюда со всем нашим несметным скарбом, – благополучно перебрались-таки на новое место под чутким руководством Спиро. С этого момента он перестал быть просто наемным таксистом и превратился в нашего гида, наставника и друга.

Вилла, которую нам подыскал Спиро, напоминала яркий кирпич цвета раздавленной спелой клубники, с зелеными ставнями. Она приютилась в оливковой роще, возвышавшейся, как кафедральный собор, и сбегавшей по склону к морю, а к вилле прилагался сад величиной с носовой платок (клумбы геометрически расчерчены на излюбленный викторианцами лад), обнесенный высокой живой изгородью фуксий, в которой таинственно шуршали птицы. Нас, приехавших после многолетних терзаний в холодной серой Англии, это щедрое солнце вместе с пестротой ландшафта и запахами, им порожденными, опьянило, как ударившее в голову вино.

Перемена подействовала на членов моей семьи по-разному. Ларри блуждал по комнатам в каком-то трансе и периодически зачитывал матери большие стихотворные пассажи, которые она либо пропускала мимо ушей, либо сопровождала отрешенным «Очень мило». Потрясенная разнообразием фруктов и овощей, она проводила почти все время на кухне, готовя изощренные восхитительные блюда. Марго, убежденная в том, что солнце, в отличие от пилюль и всяких зелий, избавит ее от прыщей, жарилась под его лучами в оливковой роще с такой одержимостью, что вся обгорела. Лесли, узнав, что в Греции можно приобретать огнестрельное оружие без специального разрешения, частенько пропадал в городе и возвращался со всевозможными образцами охотничьего арсенала – от древнего турецкого дульнозарядного мушкета до револьверов и дробовиков. Каждое новое приобретение проверялось им в деле, поэтому нервы у нас были несколько расстроены; как с горечью заметил Ларри, такое ощущение, что наша вилла осаждена революционными войсками.

Запущенный сад представлял собой переплетение сорняков и дикорастущих цветов, где кружащие, пищащие, шуршащие и скачущие насекомые устраивали настоящую карусель, от которой пестрело в глазах. Неудивительно, что он сразу меня покорил.