Птицы, звери и моя семья - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 7

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Птицы, звери и моя семья | Автор книги - Джеральд Даррелл

Cтраница 7
читать онлайн книги бесплатно

В случае Роджера это были отчаянные попытки поймать какую-нибудь рыбешку из тех, что сновали и подрагивали на мели. О чем-то бормоча, он неспешно перешагивал в воде, уши подняты, а взгляд опущен. Неожиданно его морда исчезала под водой, и щелкали челюсти, после чего над поверхностью снова появлялась голова, он громко чихал и отряхивался, а бычок или морская собачка, отплыв на полдюжины футов, поглядывал на него, надув губки и игриво помахивая хвостиком.

Для меня же эта бухточка кишела такой жизнью, что я даже не знал, с чего начать. В скалах трубчатые черви прорыли меловые туннели, напоминавшие сложные кремовые завитушки на торте, а морское дно, если зайти поглубже, украшали этакие миниатюрные прорезиненные шланги. Стоило немного подождать, и из них вдруг вылезали радужные щупальца, синие, красные, коричневые, которые медленно крутились туда-сюда. Щетинконогие черви – не самое привлекательное название для таких красавцев. Иногда они сбивались в стайку и казались этакой клумбой с шевелящимися цветами. Подбираться к ним следовало с большими предосторожностями: чуть быстрее шагнул – и, извещенные приливной волной о твоем приближении, они сжимались в пучок и с невероятной скоростью ныряли обратно в трубку.

Здесь и там на песчаном дне росли полумесяцы черных и блестящих ленточных водорослей, напоминавших притороченные боа из перьев, а среди них обнаруживались морские иглы с головами, как у морских коньков, на длинном стройном теле. Они дрейфовали в вертикальном положении и были до того похожи на ленточные водоросли, что их далеко не сразу удавалось различить.

У берега, под камнями, прятались крабики, а также актиния обыкновенная, напоминавшая красно-синюю, украшенную бриллиантами подушечку для иголок, и анемон-фонтан, чьи кофейного цвета стебли с длинными корчащимися щупальцами создавали ожившую копну волос, каковой позавидовала бы горгона Медуза. Каждый морской камень был инкрустирован розовыми, белыми или зелеными кораллами и увенчан этакой чащей из мелких водорослей с вкраплением изящного кустика acetabularia mediterranea – нитевидные стебельки, и на каждом что-то вроде зеленого зонтика, вывернутого наизнанку подводным ветерком. Порой на камне красовалась черной накидкой морская губка с тянущимися разинутыми ртами, похожими на миниатюрные вулканы. Отлепив губку от камня, ее можно было разрезать лезвием бритвы, и внутри иногда обнаруживались прелюбопытные формы жизни, но в отместку губка обдавала твои руки слизью с мерзким запахом прогорклого чеснока, которую потом приходилось отмывать часами.

На берегу и в заводях я находил новые ракушки для своей коллекции, а привлекали они меня не только красотой, но и удивительно образными названиями. Так, заостренную ракушку, похожую на береговую улитку с растянутыми губами, этакой цепочкой из перепончатых пальцев, к моему несказанному восторгу, местные окрестили «пеликановой лапкой». А белая округлая, похожая на блюдечко, с конической верхушкой раковина прослыла «китайской шляпой». Были странные, напоминающие коробку, раковины-арки, которые, если разъять боковины, действительно (при небольшом воображении) являли взору подобие арочек. Были раковины-башни, перекрученные и заостренные, как рог нарвала, и раковины-шатры с зигзагообразным веселым узором – аленьким, черненьким, синеньким. Под большими камнями обнаруживались раковины-замки́, у которых на макушке, как следовало из названия, было необычное отверстие в виде замочной скважины, через которое дышал моллюск. Но лучшей находкой, если повезет, было морское ушко, сплющенное, серовато-чешуйчатое, с рядом дырочек на одном боку; а если эту ракушку перевернуть и вычистить ее обитателя, то увидишь интерьер, переливающийся матовыми закатными красками, – красота волшебная. В то время у меня еще не было аквариума, поэтому в уголке бухты я выложил камнями заводь, восемь футов на четыре, куда выпускал пойманных морских существ. Так я почти наверняка знал, где их на следующий день найду.

В этой бухте я поймал своего первого краба-паука. Я бы прошел мимо, приняв его за камешек в водорослях, если бы он вдруг не сделал неосторожного движения. Размером и формой он напоминал маленькую плоскую грушу с шипами на заостренном конце и подобием двух рожек над глазами. Ноги и клещи у него были изящные – длинные и тонкие. Но больше всего меня заинтриговали его спина и ноги, сплошь обернутые крошечными водорослями, как будто выраставшими из панциря. Зачарованный этим необыкновенным существом, я как победитель перенес его в свою заводь. Из-за моей крепкой хватки (он предпринял отчаянную попытку улизнуть, как только понял, что в нем распознали краба) бóльшая часть водорослей по дороге облезла. Поместив его в прозрачное мелководье, я лег на живот и стал смотреть, что он станет делать. Встав во весь рост, как это делает паникующий паук, он отбежал от меня на фут и замер. Так он сидел бесконечно долго, я уже решил, что он просидит, неподвижный, все утро, приходя в себя от шока, но тут он протянул свою длинную изящную клешню и очень осторожно, даже как-то робко оторвал клочок водоросли с ближайшего камня, засунул в рот и заработал челюстями. Сначала я подумал, что он ее ест, но вскоре понял, что ошибся: с угловатой грациозностью он завел клешню за спину и, предварительно пошарив, пристроил водоросли на свой щиток. Я сообразил: краб предварительно смачивал клочок слюной, чтобы тот как следует приклеился. Медленно ковыляя по заводи, он собирал водоросли с прилежностью профессионального ботаника, попавшего в дикие джунгли. И через час его спину покрывала такая густая поросль, что если бы он замер, а я на секунду отвлекся, то вряд ли бы мне удалось снова его обнаружить.

Заинтригованный столь хитроумным камуфляжем, я основательно прочесал бухту, пока не нашел еще одного краба-паука. Для него я построил особый водоемчик с песчаным дном, напрочь лишенным растительности. Он остался им вполне доволен. Наутро я вернулся с кисточкой для ногтей (позже, к несчастью, выяснилось, что она принадлежала Ларри) и с ее помощью отскреб беднягу краба так, что на его панцире и ногах не осталось ни грамма водорослей. После чего я побросал в водоем морских улиток и обломки кораллов, актиний и осколки бутылочного стекла, отполированные морем так, что они казались матовым жемчугом. Я сел и стал наблюдать.

Возвращенный в водоем, краб несколько минут сидел неподвижно, явно приходя в себя после унизительной головомойки. Потом, словно до конца не веря в постигшее его несчастье, он завел передние клещи назад и осторожно ощупал спину, видимо, в отчаянной надежде, что там остались хоть какие-то кустики. Но я хорошо постарался, и его спина сияла голизной. Сделав пару неуверенных шажков, он присел и полчаса предавался унынию. Потом, преодолев хандру, заставил себя встать, приковылял к краю водоема и попытался укрыться под камнем. Там он горестно размышлял о потере камуфляжа как минимум до тех пор, пока мне не пришлось уйти домой.

Вернулся я рано утром, и – о радость! – краб, оказывается, не терял времени даром. Он не ударил мордочкой в грязь и украсил панцирь тем, что я ему оставил. Вид у него был развеселый, если не сказать карнавальный. Полосатые ракушки чередовались с обломками кораллов, а две актинии на голове напоминали модную шляпку с лентами. Глядя на него, ползущего по песку, я подумал, какой же он стал теперь заметный, но вот что интересно: стоило ему только подлезть под свой любимый нависающий камень, как он вдруг превратился в груду ракушек и кораллов, увенчанную актиниями.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию