Босфорская война - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Королев cтр.№ 65

Названные известия сообщали, что «в то время весь город (Стамбул. — В.К.) и предместья были охвачены тревогой… никогда не видели большего страха и смятения». Позже в письме одному из князей Збараских от 10 сентября Т. Роу снова вспоминал о казачьем «дерзком покушении внутри канала, которое привело всех в смятение». По словам М. Бодье, «одно имя казаков вызывало страх и ужас в Константинополе», а османские «министры были в таком испуге, что трусливо плакали как женщины вместо того, чтобы помогать своей стране как подобает мужчинам».

Паника в городе усилилась, когда пополз слух, что местные христиане хотят восстать против мусульманского господства и присоединиться к казакам. По сообщению Ф. де Сези королю, вследствие казачьего разгрома босфорских селений «турки были так раздражены, что предлагалось и обсуждалось, не убить ли всех христиан-франков (западноевропейцев. — В.К.), но Бог отвел это жестокое намерение, и было решено только, что их разоружат и посетят все дома, чего и ожидали с часу на час с благодарственным молебствием, если дешево отделаются, так что в течение двух дней бедные христиане не осмеливались выходить из своих домов» ^[229].

Каймакам, по словам французского посла, хотел при сем бросить в Башни Черного моря посла Польши (речь идет о находившемся тогда в Стамбуле польском дипломатическом агенте), но он, Ф. де Сези, ходатайствовал за него, хотя это и было рискованно. Стамбульское население, «охваченное ужасом и пришедшее в ярость», говорит Ф. де ла Круа, «хотело истребить всех христиан города и особенно поляков и их посла», и жителей едва успокоили. Английское посольство в известиях от 10 июля констатировало, что турецко-польский договор о мире полностью разрушен.

Из сочинения М. Бодье узнаем, что дома некоторых европейцев в османской столице все-таки пострадали. «У турок, — сообщал этот современник, — не было другого лекарства, кроме отчаяния, порождаемого в таких случаях малодушием, и они пометили крестами двери франков (как они зовут христиан Запада), а ночью, разбивая их окна камнями, кричали и угрожали, что будут их грабить и убивать, если они не воспрепятствуют набегам и опустошениям, чинимым у них (турок. — В.К.) казаками». Под угрозой оказалась жизнь духовного главы местных православных христиан, упоминавшегося патриарха Кирилла.

Один из историков утверждает, что тогда в Стамбуле «все спешило к оружию» против казаков ^[230]. Но дело было вовсе не так, и, напротив, понадобились личные усилия падишаха для организации элементарной обороны. Английские посольские известия говорят, Что во время набега Мурад IV «отправился вниз к берегу, каймакам в порт», а Эрмени Халил-паша «объявил себя вождем (дословно: Generall. — В.К.) в этой сумятице». «Во время этой тревоги, — сообщал Людовику XIII Ф. де Сези, — великий сеньор был верхом на лошади на берегу моря перед своим Сералем, где навел несколько орудий ^[231] и торопил отправку лодок (против казаков. — В.К.), показывая столько же решимости, сколько его люди растерянности и страха» ^[232].

Дальнейшее развитие событий подробнее всего отражено в английских известиях. Турецкие военачальники, «не имея ни одной галеры, готовой к обороне… снабдили людьми и вооружили все корабельные шлюпки, барки и прочие небольшие лодки, числом от 4 до 500, ^[233] таким народом, который они надеялись заставить грести или сражаться, и послали всех конных и пеших в городе, числом в 10 000, для защиты берега от дальнейшего грабежа».

«Мы, — говорилось в известиях, — надеялись тогда, что эти несчастные (казаки. — В.К.) тотчас же удалятся, но они, увидев приближающиеся к себе турецкие лодки, сами стянулись в середину канала, несколько выше Замков ^[234], и, укрепив весла к бою, стояли в форме полукруга в ожидании атаки; ветер и течение были против них. Халил-паша велел несколько преждевременно открыть огонь издали, но они не отвечали ни единым мушкетом, только перебирались от одного берега к другому, без малейшего признака отступления. Вследствие этого вождь, видя их готовность и решимость, положил не атаковать их такими лодками, какие имел, но счел за благо хотя бы удержать их от дальнейших покушений, опасаясь, что если они разобьют его лодочный флот, что они легко могли сделать, то рискнут пойти к Константинополю, который сейчас полностью лишен защиты» ^[235].

«И таким образом, — завершали рассказ известия, — эти немногие лодки (казаков. — В.К.), захватив вначале богатую добычу, стояли целый день до заката солнца, дерзко глядя в лицо и угрожая великой, но испуганной столице света и всему ее могуществу, и наконец ушли со своей добычей, с развевающимися флагами, не вступив в бой и почти не встретив сопротивления» ^[236]. Уход казачьей флотилии произошел, видимо, вскоре после 10 часов вечера современного счета времени, поскольку солнце на Босфоре заходило в те дни около этих 10 часов.