Босфорская война - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Королев cтр.№ 178

Великий везир уже был готов поверить этим обвинениям и обрушить свой гнев на патриарха. Но скоро обстоятельства переменились не в пользу клеветников: казаки отступили, в Стамбуле все было спокойно, а в защиту Кирилла выступили послы двух протестантских стран, Англии и Голландии, с которыми он поддерживал связи, видя в протестантах союзников по борьбе с католицизмом.

Патриарху удалось оправдаться, однако, как считает Е.М. Овсянников, воспоминание о клевете, «по-видимому, глубоко запало в душу султана Амурата (Мурада IV. — В.К.): 15 лет спустя после этого, когда казаки стали снова угрожать Константинополю, жестокий султан велел предать Кирилла Лукариса смерти». В действительности трагедия случилась через 14 лет после первого обвинения, и речь теперь шла не о конкретной угрозе именно османской столице, а об общей угрозе империи в целом в связи со взятием казаками Азова; впрочем, мы помним, что в Турции тогда ожидали массированного нападения на Стамбул.

По словам Е.М. Овсянникова, враги Кирилла подкупили «огромными подарками» везира Байрам-пашу, пользовавшегося особым благоволением падишаха. Когда последний отправился в Азию для завоевания Багдада, Байрам-паша «донес отсутствующему султану, что патриарх Кирилл Лукарис пользуется весьма большим авторитетом у греков, что по его наущению казаки недавно взяли приступом город Азов, что он человек злонамеренный, что в особенности должно опасаться, как бы он теперь, когда Константинополь не имеет войска, не возбудил греков к восстанию, что все эти опасения исчезнут, если Кирилл будет предан смерти. Султан, взбешенный гневом и подозрениями, уступил его советам и произнес роковой приговор о смерти, весьма скоро доставленный гонцом в Константинополь». Патриарх, схваченный янычарами, 27 июня 1638 г. был посажен в лодку, в ней удавлен и выброшен в море.

В 1657 г. обвинение в заговоре повторилось в отношении другого константинопольского патриарха, Паисия, но на этот раз оно сразу повлекло за собой убийство предстоятеля и, кроме того, резню стамбульских греков.

По рассказам ее очевидцев, сына боярского Никиты Псарева, бывшего полоняника, и нескольких греков, бежавших из турецкой столицы, дело развивалось следующим образом. Патриарх и митрополит будто бы «писали грамоты… и печати приложили, и послали тайным обычаем самых худых людей, чтоб ни опознали их». Одного направили в Москву, а другого к венецианскому флоту и конкретно к патриаршему брату Антону, который в 1656 г. бежал из Стамбула в Венецию, стал военачальником у венецианцев и успел побить «многие тысячи» турок. Первому гонцу удалось выбраться из столицы, а второй был задержан на пристани армянскими купцами и вместе с найденной у него грамотой доставлен к везиру и султану.

В бумаге, написанной митрополитом, но подписанной Паисием с приложением его печати, излагался план восстания в Стамбуле и вступления в город венецианцев. Антону предлагалось заключить союз с московским царем, вместе выступить против Турции и освободить Константинополь. «И вы, — говорилось в грамоте (в передаче Н. Псарева), —…пойдитя против турок не боясь, потому что… турок стало немного и многим… людем в собранье быть неоткуда». Достаточно будет появления венецианских кораблей на Босфоре и разгрома «людей первых, которые выйдут против вас навстречу», как христиане поднимут восстание в Стамбуле, и войска Венеции овладеют им без боя.

Содержание письма в Москву неизвестно, но если оно имело место, то можно не сомневаться, что в нем упоминались казаки, так как с российской стороны только они, ударив по Босфору, могли сыграть действенную и важную роль во взятии Стамбула.

Патриарх и митрополит, призванные к Мехмеду IV и везиру, признали, что перехваченная грамота принадлежала им, сказав при этом: «…видят… и сами (султан и везир. — В.К.) то, что так улучилось». По повелению Мехмеда 25 марта Паисия закололи кинжалом и бросили в море, митрополита повесили, а греческому населению столицы, заперев городские ворота, устроили резню. Турки клялись вырезать греков всех до единого, не жалея и грудных детей. Везир приказал убивать греков и в других городах, и только опасение сильной смуты во всей стране и просьбы янычар греческого происхождения остановили эту вакханалию. Однако и после 25 марта, как говорили в Крыму греческие купцы, в Стамбуле думали «греков побить всех».

Г.А. Санин, изучавший эту историю, подозревает, что перехваченное письмо являлось подложным, и указывает, что буквально на следующий день после казни Паисия, 26 марта, «подкупался у царя и у визиря армейский патриарх (историк думает, что вряд ли речь идет о католикосе, но, вероятно, о стамбульском епископе армянской церкви. — В.К.)… чтоб не быть в Царегороде и в Еросалиме патриархам греческим для… того, что они ему, турскому царю, и всем турком не доброхоты», и предлагал везиру 400 тыс. талеров за получение иерусалимского патриаршества.

Само же дело Паисия Г.А. Санин расценивает как, «возможно, существовавший, но неудавшийся заговор православного населения Константинополя против османов», однако добавляет, что категорически говорить о подготовке восстания нельзя, так как для этого слишком мало фактов, и что константинопольские патриархи в XVII в. фактически не выступали против османского режима. Резня же могла быть и следствием реально существовавшего заговора, и «мерой безопасности» правительства, разрядившего таким способом обстановку.

Но в Османской империи нередки были и вполне реальные антиосманские выступления. Участники некоторых из них надеялись на помощь казаков и обращались за нею. Достаточно вспомнить просьбу восставших сербских «капитанов» 1654 г.: воодушевленные венецианскими победами над турками и сильным набегом донцов на Босфор, они просили о помощи украинских казаков. В 1647 г. лазы на нескольких десятках лодок пытались соединиться с казаками, которые взяли крепость Гонио, а затем были осаждены в ней турками. За эту попытку грузинские земли подверглись жестокому наказанию со стороны Османского государства.

Казачьи действия нередко способствовали усилению самостоятельности «мятежных вассалов» Турции и прямо отвлекали османские силы от их подавления.

Мы уже отмечали, что в 1621 г. Осман II из-за неопределенности польских дел и опасения набега казаков на Стамбул отказался от желания возглавить поход против эмира Сайды. Подписав в 1624 г. договор о союзе и взаимопомощи с Шахин-Гиреем, Войско Запорожское далее до конца 1620-х гг., действуя вместе с донскими казаками, связывало на Черном море и Босфоре значительные силы турок и хотя обеспечивало собственные интересы, но одновременно тем самым оказывало помощь «мятежной Татарии», не говоря уже о прямом участии казаков в военных действиях крым-цев против османов на самом Крымском полуострове. Неслучайно поэтому ряд историков расценивает казачий набег на Босфор 1624 г. как «очень эффективную» помощь Крыму.

В 1630-х гг. в результате военно-морских операций казаков отказалась от выплаты дани туркам Мегрелия. Османские суда, заявил в 1640 г. русскому послу Федоту Елчину представитель Левана II, «не бывали к нам… со ста четыредесят четвертого году (с 1635—1636 гг. — В.К.), а морем, говорят, потому… оне к нам не ходят караблями, что боятца казаков; с тех… мест мы им и дани не даем» ^[616].