Ржевская дуга генерала Белова - читать онлайн книгу. Автор: Александр Пинченков cтр.№ 56

Возникшая вследствие ельнинского поражения напряженность между командованием партизанских полков требовала вмешательства независимого арбитра. А кому быть арбитром? — штаб фронта Г.К. Жукова с таким представителем как М.М. Осташев дискредитировали себя. Поясним: вина за провал в плане отвратительной предварительной организации штурма — целиком на них. Во-первых, почему штаб и командование Западного фронта на случай координации подобных операций не удосужились выслать в полк им. 24-й годовщины РККА специального представителя штаба, коему и следовало бы своевременно озвучить и контролировать здесь распоряжения и приказы командования фронта? Радиосвязь у «хозяина» (Жукова) с Гнездиловым ведь была, авиационная связь с 1-й Гв. КД у Белова (и штаба Запфронта, значит, пусть и «перекладными») была. Было и время для того — недели и недели февраля и марта. Лазовцам прислали аж двоих представителей штаба фронта, Гнездилову — ни одного, так Гнездилова и «назначили виноватым» за нерасторопность (только вот чью? — жуковского же штаба). Теперь взглянем на ситуацию глазами лазовских вожаков: командование полка им. Лазо не предлагало ведь Жукову вовлечь в дело штурма силы разной подчиненности, разных полков — он сам так распорядился. Ответственным назначил Казубского, а тот не имел никаких средств управления иными полками. А мог ли не иметь к Жукову претензий (понятное дело, не озвучивавшихся) командир полка им. 24-й годовщины РККА? Представитель штаба фронта Осташев свалился с приказом на участие полка в штурме буквально как снег на голову — за считанные часы до требуемого выступления, нельзя было успеть даже созвать и дождаться комбатов. И это при том, что радиосвязью с полком штаб Запфронта располагал! Штаб «Дедушки», например, знал о предстоящей операции еще 16 марта, когда там и был издан приказ на ельнинскую операцию батальонам 3-го полка. Не могли командование и представительство фронта сами, так известили бы своевременно Гнездилова эстафетой от «Дедушки» — уж за 5 дней 40 км проскакать выполнимо. Не было и этого. Другое дело — выставить потом виновниками за опоздание. Есть к делу организации штурма жуковско-лазовским тандемом вопрос и со стороны третьего участвующего партизанского формирования, «Дедушки». Получается ведь, что, определив в присланном в дивизию распоряжении начало атаки глинковских партизан на 22.30 22.111., их обрекли начать бой на 1,5 часа (22.30 вместо 24.00) раньше лазовцев. Зачем, кому выгодно? Уж не штабу фронта. А вот лазовскому командованию — да, Юденкову с Казубским. Ныне это называется — подставили. Такое же «только после Вас…», что и с 4-м лазовским батальоном, который «продвигаться не стал, опасаясь перебить бойцов полка имени 24-й годовщины РККА». Вряд ли срок атаки глинковцев определен командованием фронта, им не до таких мелочей. Казубский… Если так, то Казубского ведь комфронта командовать в операции назначил! Суммируя, видим — после произошедшего в Ельне для партизанских полковых командиров нейтральной, авторитетной командной фигурой остался здесь лишь П.А. Белов. Поскольку боевые события обещали впереди еще не одну операцию у той же Ельни, требовалось некое стабилизирующее решение, и принять его предстояло именно Белову. Он делает следующее: А) добивается одобренного командованием Запфронта объединения полков «Лазо» и «Годовщины» в группу (чуть позже — дивизию) с общим, из беловцев, командованием-«арбитражем»; Б) убирает в советский тыл командование «Годовщины», заменяя нейтральными, из другого боевого района, авторитетными вроде бы офицерами. Цель, как формулирует то (по вышеобозначенному нами пункту «А», о «Б» молчок) П.А. Белов — оптимизировать управление на ельнинском участке. Однако благие пожелания П.А. Белова остались лишь пожеланиями. Межпартизанский «водораздел» остался «водоразделом».

Ельня научила всех: рассчитывай лишь на себя. В «Истории создания и боевой деятельности отдельного партизанского полка им. С. Лазо» комиссар этого полка сделал по операции такой вывод: «Нет сомнения в том, что полк им, С. Лазо[, действуя] только своими силами, гораздо легче справился бы с задачей овладеть городом Ельня. Здесь не только была бы исключена возможность проявления претензии на то, кем захвачен город [усматривается существовавший спор между командованиями полков Лазо и 24-й годовщины РККА: то есть «Годовщина» имела какие-то основания заявлять о захвате города именно ею]; в данном случае можно было довести до конца полную внезапность удара, положительные результаты которого получили лазовцы в течение короткой схватки в первую ночь».

Конечно, такое рассуждение имеет весьма зыбкие основания. Ну так и захватили бы! «Довели до конца… внезапность…» бы! Налицо разочарование, недолгий поиск «помешавших». Так «помешавших», что возникли претензии на то, кем захвачен город. По Юденкову, кто-то (о бойцах ФД прямо не пишется) ночью сигналил лазовцам ракетами о готовности полка «Годовщины» к штурму (отвлекали немцев, если вдуматься), — ага, ФД перед лазовцами виноват! ^[16] А если оставить подобные измышления-оправдывания, то напрашивается констатация: на командование лазовцев после ельнинского штурма впервые повеяло ответственностью перед властью. А оправдываться-то легче, указав на ближнего.

Немецкая группа «Габленц» в ужасные для нее дни победила. Победила дважды: отстояли «Родину Гвардии» (Ельню) и вдребезги разбили нейтральные прежде отношения между командованием окружавших город партизанских полков.

Доказательством необходимости единого командования операцией как аксиомы успеха в разгроме крупных гарнизонов врага стал партизанский штурм крупного села Балтутино, что западнее Ельни, приблизительно на развилке идущего от Ельни большака — на юго-запад, к Починку, и на запад, к Смоленску. Здесь разгромили значительно превосходивший атакующих численностью гарнизон. Комбат-5 принимал личное участие в организации действий не только при выдвижении подразделений к объектам атаки, но и непосредственно на «ноле» боя.

Операция началась около 9 часов вечера 4 марта 1942 года. В бой пошло 190 бойцов и командиров из состава 5-го батальона лазовцев. Командир батальона — старший политрук Иван Ефимович Майоров. Колонной в 30 с лишним подвод выехали по направлению на Балтутино. Морозило, скрипел снег под полозьями. Перед Новосельцами, в 3 километрах перед Балтутино, спешились. Заняв «ничейную» деревню Новосельцы, временно оставили здесь во 2-м эшелоне около 40 человек и одно орудие. Остальные глубоким снегом ушли вперед. Тащили на плечах 6 ротных минометов, боеприпасы к ним, пулеметы, диски и пулеметные ленты. Пулеметов хватало — 34 ствола.