Ржевская дуга генерала Белова - читать онлайн книгу. Автор: Александр Пинченков cтр.№ 55

Когда город оставлен, приходится констатировать провал. Можно, конечно, подсчитать нанесенные врагу потери, говорить о психологическом значении такого дерзкого удара по врагу. Можно успокаивать себя тем, что это сегодня не получилось, а вот учтем этот первый опыт, и уж на следующий раз, очень скоро… Но это умопостроения, слова, а факт таков: штурм провалился.

Не претендуя на истину в последней инстанции, попробуем выяснить причины неудачи. Важно сличить свидетельства участников боев за Ельню. Только непредвзятая оценка каждого из таких свидетельств может способствовать определению как причин неудачи штурма, так и степени виновности тех или иных лиц.

Рядовые партизаны полка им. 24-й годовщины РККА знали о привлечении к участию в штурмовой операции также сил из партизанского полка им. С. Лазо. Однако в ходе продвижения бойцов «Годовщины» уже по городу выяснилось, что полк Лазо не атакует. Николай Морозов вспоминал:

«В эту ночь, когда мы заняли Ельню, по-моему, никакой стрельбы не было. А когда мы шли[,] нам поставили задачу — что мы наступаем с одной стороны, а полк Лазо наступает с Мутищенских лесов. Таким образом [,] мы должны были быстро оседлать Ельню, но я стрельбы с другой стороны не слышал.

Говорят, что Лазо наступали днем позже нас. Почему была такая несогласованность, не скажу».

Обратим внимание на фразу — «Лазо наступали днем позже нас». То есть не 23, а 24 марта. Лазовский тогдашний комиссар А.Ф. Юденков и в годы войны, и в своих мемуарах «За огненной чертой» приложил немало усилий, чтобы выставить полк им. 24-й годовщины РККА виновниками ельнинской неудачи, однако шила в мешке не утаишь. Описывая в книге свои действия темного времени суток с 23 на 24 марта, Юденков совершает ошибку, проговариваясь перед внимательным читателем [интересное подчеркнем]: «Ракетами я просигналил Казубскому, чтобы лазовцы выступили еще раз на штурм города, так как соседний полк пошел в атаку». Получается, лазовцев к ночи на 24 марта в городе нет, — ведь они повторно должны выступить на штурм города!

Что поддержки полка им. С. Лазо действия «Годовщины» не нашли, подтверждает и независимый участник тех событий, сам противник. Согласно немецкому суточному оперативному донесению штаба группы армий «Центр» за 24 марта 1942 г., вражеское командование было встревожено именно натиском на гарнизон Ельни с востока и северо-востока — с участка полка им. 24-й годовщины РККА:

«Группа “Габленц”: город Ельня окружен со всех сторон. Разрозненно в город проникли вражеские группы с востока через р. Десна и с северо-востока. Гарнизоны наших очагов сопротивления вдоль железной дороги отведены. Не ослабевает натиск противника с востока. Пока удалось остановить атаку русских с северо-запада» .

Как видим, в ельнинских боевых событиях 24 марта 1942 г. командование группы «Габленц» вынуждено признать успех партизанских атак в Заречье и в целом по восток-северо-восточному фасу фронта, отражение атаки с северо-запада — это, как мы знаем, атака штурмовой группы партизанского полка «Глинка». А с юга, со стороны полка им. Лазо? — в немецком донесении о подобном ни слова. Лазовцы пытались атаковать город в следующий день — когда немцы имели возможность организовать оборонительный бой, направить требуемые резервы на этот локальный участок. Результат потрясает. Потери лазовцев в Ельнинской операции по сравнению с предшествовавшими боями были просто чудовищны: полк потерял до 170 человек убитыми и свыше 300 человек ранеными. Нетрудно догадаться, какая с этих дней началась «дружба» лазовцев и полка им. 24-й годовщины РККА.

Показательны в отношении этой «дружбы» описания мартовских 1942 г. событий А.Ф. Юденковым в его книгах. Например, взять книгу «За огненной чертой» (М., 1966):

— цитирование клевещущей на полк им. 24-й годовщины РККА радиограммы В.К. Баранова от 9 марта 1942 г. (с. 158), — «…полк …стоит на месте», мы еще вернемся к рассмотрению этого документа; но зачем эту лживую радиограмму публикует бывший комиссар полка «С. Лазо?»

— аж две цитаты (с. 161—162) из документов Г.С. Амирова (комиссара полка им. 24-й годовщины РККА), но обе выгодны для принижения участия полка «Годовщины» в штурме, и даже для обвинений в ее адрес: 1) о моменте начала ею штурма (утро 23 марта), и 2) самокритика в отношении сложностей боя в городе.

Первого, — невозможности начала штурма полком им. 24-й годовщины РККА в полночь, — мы уже касались. Теперь о самокритике. Г.С. Амиров в цитируемом А.Ф. Юденковым отрывке пишет: «Операция показала неподготовленность полка… Командиры батальонов не умели точно и своевременно установить связь с соседями и обеспечить взаимодействие подразделений». Вот так компромат! Заметим, в отношении лазовцев ни подобных цитат, ни критических мыслей у Юденкова в тексте книги не приводится. А разве батальоны полка Юденкова не должны были сказать то же о себе самих? Вспомним, как лазовцы батальон за батальоном по «принципу домино» от фланга к флангу посыпались из города, когда в него вошли немецкие танки. У лазовских комбатов, по А.Ф. Юденкову получается, не возникало проблем с тем, как обеспечить взаимодействие подразделений. Ведь о том у него ни строчки.

Что ж. Рукописи не горят. Восполним забывчивость комиссара лазовцев Юденкова цитатой из подписанного им же очень обстоятельного документа. Это «История создания и боевая деятельность отдельного партизанского полка им. С. Лазо», лист 63:

«Командовавший частью сил 3-го батальона лейтенант ДАНИЛЬЧЕНКО вынужден был отступит ь на территорию Глинковского района. 4-й батальон ЧЕРКАСОВА, видя[,] что поле боя оставлено соседом, имея перед собой танки противника[,] снялся без санкции полка и перебазировался на исходные рубежи… Глинковские силы также оставили поле боя без предупреждения. Командованию полка ничего не оставалось сделать, кроме того, чтобы отвести часть сил 5-го батальона на исходные рубежи…»

Как видим, ельнинские бои обернулись для руководства полка «Лазо» уже не попытками координации действий своих батальонов, а отводом единственно еще подконтрольного им в Ельне, 5-го батальона. С такой ситуацией понятно, почему от своего кривого лица зеркало лучше перенаправить на соседа. По крайней мере, в мемуарах.

Итак, руководство партизанских полков теперь разделяла взаимная обида за произошедшее в Ельне. Но кроме оставшегося во вражеских руках города была в течение весны 1942-го у них еще одна головная боль, и немалая: контролируемый врагом спас-деменский большак. Сумма многих объективных обстоятельств вела к стабилизации ельнинского участка фронта. А возможно, еще играло роль и обстоятельство субъективное: нежелание партизанских лидеров ликвидировать этот фронт, слиться воедино, уйти но приказу из своих привычных деревень на новые рубежи обороны, в новые наступления, в чужие, незнакомые места? Это не мелочь. У партизан здесь были чуть ли не свои домашние кров и пища, договоренности с колхозным руководством, поддержка населения и у многих родня. Даже если, например, зацепит пулей — привезут к родным, не пропадешь. А где-нибудь под Спас-Деменском что, кто, с чем их ждали? Каждому району, каждой местности и даже волости в условиях оккупации были присущи свой микроклимат, свое особое доминирующее настроение. И не везде настрой населения был ностальгирующе-просоветским. Не факт, что ельнинских партизан по соседству встретили бы с хлебом-солью. Может быть, это лишь наши теперешние неприятные предположения? Для «24-й годовщины РККА» такие раскладки сполна подтвердились летом 1942-го на спас-деменской земле, в деревнях и на проселках, контролируемых группой Хох-Бауэра ^[15], в состав которой входили русскоязычные подразделения. Знали, размышляли в штабе «ФД» весной 1942-го и о соседях-партизанах, и о соседях другого рода. Объединись территориально партизанские полки Казубского и Гнездилова — в новых острых ситуациях ельнинский сценарий обязательно повторился бы. Сразу же нашлось бы кому упрекать за неудачу соседей.