Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Шэнахан cтр.№ 68

Стратегия № 5. Огненные бомбардировки

Мозг, лишившийся антиоксидантов, похож на лес в засуху, лишившийся целебных дождей, или на пороховую бочку, готовую взорваться от малейшей искры. «Пожар» в этом лесу может быть вызван, например, сотрясением мозга: даже самое слабое сотрясение может вызвать опасные воспаления и окислительный стресс. Но новые исследования показывают, что диета, богатая растительными маслами, в прямом смысле подливает топливо в огонь медленного пожара, окислительного стресса, связанного с хроническими прогрессирующими заболеваниями – например, болезнью Альцгеймера.

Растительное масло ускоряет окисление

Голливуд очень любит взрывы. Сколько раз вы видели сцену, где киногерой торжествующей походкой идет на камеру, а на заднем плане растет огромный оранжевый шар – взрывается здание, или машина, или мост, или еще там что-нибудь, да еще и обычно в замедленной съемке. Но сколько раз вам доводилось видеть сцену, когда герой точно так же идет на камеру, а позади него металлическая опора моста покрывается ржавчиной, или куча бананов покрывается коричневыми пятнышками, говорящими о том, что они созрели, или упавшее дерево постепенно сгнивает? Готова поспорить, что никогда. Но, пусть из кучи перезрелых бананов и не получится красивого кадра для трейлера, с химической точки зрения эти невероятно медленные реакции управляются тем же процессом, что и взрывы – окислением. Главная разница между взрывом и другими окислительными процессами – скорость. Взрывы происходят в мгновение ока. А вот созревание, гниение и ржавение могут длиться днями, месяцами или даже годами.

В нашем организме окислительные реакции происходят постоянно. Мы дышим кислородом потому, что благодаря митохнодриальным ферментам можем использовать кислород для эффективного превращения жиров и сахаров в энергию. Но в этой вселенной нет ничего эффективного на все сто процентов. Так что иногда кислород в организме остается без присмотра ферментов и вызывает случайные, нежелательные реакции. Именно из-за этих случайных реакций мы очень медленно ржавеем и гнием изнутри; они играют главную роль в естественном старении тела. Морщины, негибкие мышцы, пресбиопия (близорукость, вызванная затвердением хрусталика) и другие старческие недуги по крайней мере отчасти обусловлены накопившимися за десятилетия повреждениями тканей из-за окислительных реакций. (Две самых важных реакции, вызывающие старение тканей – это перекисное окисление липидов и белково-липидное гликирование).

Мне бы очень хотелось сказать вам, что «Человеческая диета» может полностью остановить окисление и его воздействие на организм, чтобы вы жили сотни лет, а то и вечно. Но это будет неправдой. Я могу лишь сказать, что диета, где мало растительных масел и много антиоксидантов, вкупе с хорошим сном и физическими упражнениями, – это лучшая стратегия, позволяющая замедлить окисление мозговых тканей, чтобы вы оставались в здравом уме до последнего дня.

Два фактора, от которых в наибольшей степени зависит, как именно вы проведете последние десятилетия своей жизни – так, как вам хочется, или в тисках болезни Альцгеймера, – следующие: 1) насколько сильно ваш мозг подвержен окислительным повреждениям; 2) насколько ваш мозг способен контролировать окислительные повреждения³⁷¹. Каждый день вашей жизни мозг участвует в битве за контроль над окислительными процессами, и скорость его старения зависит от соотношения сил в этой битве. Если окисление одерживает победу, то мозг делает небольшой шаг в сторону преждевременного старения. Если же окисление удается сдержать – а сдерживать его нужно изо дня в день и из года в год, – то вы сможете сохранить остроту ума, память и личность до конца жизни.

Воспламеняемый разум

Удар по голове, даже слабый, может вызвать травму нервных клеток. Травма открывает очень уязвимые к окислению мембранные ПНЖК для взаимодействия с прооксидантными веществами; окисление больших количеств ПНЖК может привести к перегрузке антиоксидантных способностей мозга. Из-за уникально нестабильной природы биохимии мозга даже сравнительно небольшая сила может привести к массовой гибели клеток. Взаимодействие между уязвимыми к окислению ПНЖК-структур мозга и новых, искаженных, прооксидантных ПНЖК из современной диеты, как мне кажется, является причиной многих резких перемен в характере и настроении, развивающихся у некоторых людей после сотрясения мозга.

В девяностых годах я заметила, что мои пациенты, посещавшие кабинет экстренной помощи после небольших травм головы, а потом отправленные домой с нормальными результатами КТ или МРТ мозга, иногда приходили ко мне, по-прежнему страдая от последствий травмы; они даже сами не понимали, почему. Одна пациентка, медсестра, ударившаяся головой об открытую дверцу кухонного шкафа несколько дней назад, обнаружила, что смотрит непонимающим взглядом на бутыль с лидокаином, который должна была подготовить для врача – она совершенно забыла, как выполнять процедуру, которую до этого проделывала тысячи раз. Другого пациента, секретаря факультета английского языка в местном университете, задела на перекрестке медленно ехавшая машина, которая, по его словам, «едва коснулась моей головы»; тем не менее, через несколько недель он пришел ко мне с вопросом, не связана ли эта незначительная авария с внезапным появлением головных болей, головокружения и дефицита внимания, из-за которых он перестал справляться со своей работой и даже стал сомневаться, до сих пор ли в своем уме.

В то время единственное объяснение, которое я могла предложить, основывалось на словах нейрохирурга, с которым я работала на практике в медицинской школе. Время было уже за полночь, мы сидели в тускло освещенном рентгеновском кабинете и ждали, пока завершится сорокаминутная компьютерная томография мотоциклиста, попавшего в аварию на платной дороге Нью-Джерси. Нейрохирург сказал, что даже при хорошем результате КТ – которая делается в первую очередь для того, чтобы определить, нет ли опасного для жизни кровотечения – мозг пациента все равно может быть серьезно поврежден. Эти повреждения, невидимые на рентгенограммах, являются результатом не первичного удара, вызывающего сжатие, а от вторичного отскока и расширения: мягкий, хрупкий мозг дергается туда-сюда по черепной коробке, растягивая длинные, тонкие аксоны, передающие электричество от одного нерва к другому.

Той же ночью, когда в мозге пациента все же обнаружилось кровотечение, и внутричерепное давление достигло опасного для жизни уровня, хирург объяснил мне, как просверлить отверстие в черепе, чтобы выпустить накопившуюся жидкость. Это довольно простая процедура: нужно просто сверлить так же, как вы сверлите стену – с такой же осторожностью, чтобы сверло не высунулось с другой стороны. Больше всего мне запомнилось, как он предложил мне «оценить текстуру» живого человеческого мозга, сунув мизинец в маленькое просверленное отверстие. Он оказался до ужаса мягким, словно овсяная каша, тарелку которой я съела тем утром в больничном кафетерии. Буквально из первых рук узнав о том, насколько же хрупок и уязвим мозг, я намного лучше поняла, как даже слабый удар головой, например, о дверцу шкафа, может привести к растяжению или даже разрыву аксонов.

Как и любое повреждение тканей, травма мозга вызывает воспалительную реакцию, которая может длиться несколько дней, недель или даже месяцев. Это посттравматическое воспаление может вызвать самые разные симптомы – даже после несильного вроде бы удара по голове. К счастью, когда воспаление сходит, когнитивные нарушения сходят на нет вместе с ним.