Дуэль нейрохирургов. Как открывали тайны мозга, и почему смерть одного короля смогла перевернуть науку - читать онлайн книгу. Автор: Сэм Кин cтр.№ 32

Исследуя риски лицевых трансплантатов, врачи изучали приблизительные результаты. Для определения, будет ли новое лицо больше похоже на донора (который предоставляет кожу и хрящи) или на реципиента (который дает подстилающую костную структуру), хирурги меняли лица у трупов, а потом предлагали добровольцам оценить фотографии до и после. Они пришли к выводу, что (за исключением некоторых черт, таких как брови) новое лицо будет отличаться как от донора, так и от реципиента.

Врачи проанализировали итоги других радикальных трансплантаций, таких как язык, гортань и особенно руки. Как и лицевые трансплантаты, пересадка рук требует участия множества разных тканей, поэтому требования к иммунной системе пациента должны быть сходными. Пересадка рук также показывала, что мозг может с большой легкостью добиваться неврологической совместимости с новыми тканями. Как и в случае с лицами, мы имеем специализированные группы нейронов, которые срабатывают лишь при взгляде на руки; это наследие досталось нам от языка жестов до развития речевого общения (27).

Врачи также оценили психологические факторы трансплантации. В первую очередь люди нуждались в том, чтобы принять чужую ткань как часть собственного тела. Психологи хотели застраховаться от оговорок по Фрейду и гарантировать, что пациенты в разговоре будут говорить о «моей руке», а не просто о «руке». Они подчеркивали необходимость пользоваться новыми руками в повседневных делах, особенно интимного свойства: хотя хирурги из одной команды трансплантологов были недовольны тем, что пациент нервно грызет ногти на пальцах пересаженной руки, психологи только радовались, ведь человек не станет кусать чужие ногти.

К сожалению, эти психологические меры предосторожности не всегда оказывались действенными. Первый пациент с пересаженной рукой в 1998 году, некий Клинт Холлэм, хорошо перенес операцию с хирургической точки зрения, и чувствительность возвращалась к его новой руке по нескольку миллиметров в день. Но примерно через два с половиной года Холлэм перестал принимать иммунодепрессанты и жаловался, что новая рука пугает его. Его иммунная система атаковала пересаженную руку, и врачам пришлось ампутировать ее.

Если бы что-то пошло не так с лицевым трансплантатом, то не могло быть и речи об ампутации. Тем не менее французские хирурги, которые искушали судьбу, сравнивая себя с Коперником, Галилеем и Эдмундом Хиллари ^[21], в 2005 году решились на операцию с Изабель Динуар – той женщиной, которую искалечила собака. Отчасти они выбрали Динуар потому, что она потеряла «только» нос, губы и подбородок (так называемый лицевой треугольник), что упрощало операцию.

Подходящий донор появился в ноябре 2005 года, когда сорокашестилетняя женщина из соседнего города попыталась повеситься, что привело к смерти мозга. Она соответствовала Динуар по возрасту, группе крови и тону кожи, поэтому хирурги приступили к действию. Они потратили несколько часов на «спасение» лица умершей женщины, отделяя кожу и соединительные ткани вместе с нервами и кровеносными сосудами и оставив лишь красную маску из лицевых мышц. Сама трансплантация продолжалась почти целый день.

Во время выздоровления новое лицо Динуар страшно распухло, и на восемнадцатый день ее организм едва не отторгнул его. Между тем в прессе поднялась шумиха, и британские таблоиды даже разгласили сведения о личности погибшего донора. Но Динуар поправлялась лучше, чем кто-либо мог надеяться. Через неделю она уже ела новыми губами, а вскоре могла и разговаривать. Ощущения горячего и холодного восстановились через несколько месяцев, как и большинство мелких движений лицевых мышц. Но самое главное, она снова стала выходить из дома, вернулась к светской жизни и знакомству с новыми людьми. Единственным выражением лица, отстававшим от других, была улыбка: через десять месяцев Динуар могла улыбаться лишь половиной рта, как жертва инсульта. Но через год и два месяца улыбка вернулась полностью, и для этого были основания.

Китайские хирурги провели вторую трансплантацию лица в апреле 2006 года, и вскоре последовали новые операции, с замечательными результатами. Многие пациенты могли говорить, есть и пить уже на четвертый день. Ощущения обычно возвращались через несколько месяцев, а сканирование мозга показывало, что лица приходят «в рабочее состояние» гораздо быстрее, чем руки. (Фактически пациенты испытывали удовольствие при виде того, как недавно латентные участки их лиц «просыпаются» на сканах.)

Психологическое восстановление тоже обычно шло гладко. Тот факт, что в отличие от рук человеку не приходится постоянно смотреть на свое лицо, казалось, помогал пациентам. А когда люди все-таки смотрелись в зеркало, то легко примирялись со своим отражением. Безусловно, это не было старое лицо, но подстилающей костной структуры оказалось достаточно, чтобы пробуждать ощущение своего «я» в зеркале.

Воодушевленные первоначальными успехами, некоторые группы хирургов приступили к более трудным операциям по полной пересадке лица. Одним из ранних пациентов (третьим по очереди) был Даллас Вэнс.

* * *

В ноябре 2008 года двадцатитрехлетний Вэнс рисовал какие-то сооружения на крыше церкви в Форт-Уорте, штат Техас, когда его гидравлический подъемник случайно зацепился за провода высоковольтной линии. По свидетельствам очевидцев, воздух вокруг его головы на пятнадцать секунд наполнился голубыми искрами, а ток, прошедший через лицо, превратил его в пустую маску, лишенную черт. В марте 2011 года Вэнс получил трансплантат. Новое лицо прибыло в голубом медицинском холодильнике со смесью воды и льда; в развернутом виде его размер и толщина были примерно со среднюю пиццу.

Сначала хирурги подключили донорское лицо к кровеносной системе Вэнса через сонные артерии. Это потребовало творческих усилий, поскольку сонные артерии донора были толстыми, как сигары, а сонные артерии Вэнса (которые успели атрофироваться) тонкими, как соломинки для питья. Трансплантологи очень обрадовались, когда лицо начало приобретать розовый оттенок; это означало, что оно принимает кровь.

Операция продолжалась семнадцать часов, в течение которых новое лицо Вэнса ухмылялось, подмигивало и гримасничало по мере того, как хирурги манипулировали с присоединением различных нервов и мышц. Потом врачи перевели его в палату интенсивной терапии, где убедились, что Вэнс может ухмыляться, подмигивать и гримасничать сам по себе.

Когда Вэнс пришел в себя, он почувствовал, как новое лицо тяжело давит на него, словно свинцовая маска. Он мог дышать только через трубку в трахее, но весь этот дискомфорт окупился с лихвой через несколько дней. В самый памятный момент он обнаружил, что снова может ощущать запах еды. Лазанья. Вскоре к нему вернулось и осязание, и он впервые за несколько лет ощутил поцелуй дочери. Вэнс даже во сне стал видеть себя с новым лицом. Такие моменты не могли воспроизвести никакие маски времен Первой мировой войны, даже самые искусные.