Стеклобой - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Паволга, Михаил Перловский cтр.№ 53

— Бедный, бедный Родион Федорович. Голова-то практически проломлена!

Романов сделал усилие и выполз из люка на каменный пол.

— Какой я вам Родион Федорович, — прошипел он.

— При чем тут вы, — раздраженно отозвался Беган-Богацкий. — Чуть не погиб портрет первого брандмейстера, Родиона Федоровича Старомысленского! Лучший экспонат в музее пожарного дела, он — наше краеведческое все!

— Ваше краеведческое ничто тоже пострадало. — Романов, кряхтя, потер затылок и с трудом сел.

Беган-Богацкий заглянул в лицо брандмейстера и погладил золоченую раму.

— Бросьте, ваши шишки история как-нибудь переживет. А вот если бы вы — были совсем не вы! Знаете, как я испугался?! Я решил, что это пришел ОН! — зашептал Богацкий, тараща глаза. Вдруг он посмотрел на Романова с сомнением и потянул со стола бронзовую пепельницу с витыми ушками.

— Вот, приложите холодное, — он протянул ее Романову, но растопырил пальцы, и пепельница, зацепившись ушками за стол, упала Романову на ногу.

— Вы бытовой террорист! — выдавил Романов. Он хотел взвыть от боли, но воздуха в груди не хватило. — Отойдите от меня!

Беган-Богацкий торопливо засеменил к окну, не отрывая глаз от Романова. Он молча следил, как Романов трет ушибленную ногу, а потом облегченно вздохнул.

— Дмитрий Сергеевич, как я все-таки рад! Это именно вы! Говорят, ОН не испытывает боли…

— О ком вы все говорите? — спросил Романов.

Старик на мгновение замер, и воодушевление, как волна, откатилось с его лица.

— Бросьте, бросьте, коллега, я знаю, что вы встречались, — волна оживления тут же вернулась обратно. — По вам все видно! И как бы то ни было — это большая честь, лично приходит он редко. — Беган-Богацкий хитро улыбнулся, бочком прыгнул к небольшому круглому столику и театральным жестом сдернул накинутую поверх салфетку. Под ней оказался графинчик с мутной жидкостью, две стопки и плошки с зелеными водорослями.

— Я нашел разгадку! Каланча! Будем праздновать мое открытие! — он разлил мутную жидкость в стопки. — Хотя справедливым будет признать, что не будь вашей папки, я бы здесь не стоял. Так что — благодарю! — На секунду он замер. — Постойте, а как вы узнали, что я здесь?

— Я не идиот, — мрачно проговорил Романов. — Рассказ я тоже слышал.

— А вот если бы вы не играли в начальство, а выслушали бы меня днем! Вы узнали бы все гораздо раньше, я же пытался вам сообщить, Кирпичика за вами посылал… Но нет, некоторые люди…

— Перестаньте, все понятно, — всадники в голове продолжали скакать, но сейчас Романову показалось, что они несутся по пыльной степи, и каждая подкова обмотана тряпками. Он молча принял у Беган-Богацкого стопку и, с недоверием посмотрев на ее содержимое, выпил.

Беган-Богацкий аккуратным движением вбросил в себя мутную жидкость и замер, как будто ее вкус состоял из мелких кусочков пазла, и следовало собрать его целиком, прежде чем проглотить.

— Напиток полубогов! — облегченно выдохнул он. — Несмотря на то что я хотел праздновать не с вами, надеясь на присутствие одной дамы, я рад, что здесь именно вы. Все же это справедливо.

Романов потянулся и молча налил себе еще рюмку. Старик тут же проворно подставил свою.

— Это великий момент, Дмитрий Сергеевич, только прискорбно, что я не могу одеться соответственно случаю, — старик оглядел себя с кислой миной.

Романов вопросительно мотнул головой, рассматривая белый костюм и лаковые туфли Беган-Богацкого, но снова вспугнул всадников, с удвоенной яростью продолживших выбивать степную пыль.

— Она говорит: «Не будьте посмешищем!» Она говорит: «Это не карнавал!» — тоненько заголосил Беган-Богацкий со знакомыми презрительными нотами. — А я хотел отметить это событие достойно, как подобает. В парадном кимоно, Дмитрий Сергеевич, только в нем.

Романов осторожно поднялся и выглянул в окно. Из дверей музея вылетала музыка и, выплескиваясь на просторы площади, звучала растерянно. Никаких следов беспорядков, городской праздник продолжался.

Романов молча смотрел на городские крыши и ждал, пока нагромождение мыслей в голове уляжется, пока придет хоть какое-нибудь подобие покоя. Но стрелка на часах близилась к двенадцати, и сосредоточиться было трудно.

Беган-Богацкий разволновался:

— Может, перечитать рассказ? Наверняка ключ там, возможно необходим какой-то ритуал? А может быть, лучше по очереди? А как вы собираетесь загадывать — вслух или мысленно? А вдруг здесь сбывается только желание быть писателем, я бы не хотел, знаете ли…

Романов закрыл глаза и перебил его:

— Я собираюсь подумать. В тишине.

Он услышал, как Беган-Богацкий сделал несколько шагов. Не за тем ли, чтобы добить меня Родионом Федоровичем, подумал Романов, но старик только пошуршал бумажками, а затем, судя по звуку, на пол одна за другой шлепнулись его туфли.

На тишину рассчитывать не приходилось, с площади доносился веселенький вальс. Романов попытался сосредоточиться, но вместо этого представил, как пыльные всадники в его голове выстроились в колонны и, молодцевато подпрыгивая в седлах, подкручивают появившиеся ниоткуда усы. Откуда-то из угла засопел, а потом тихонько застонал старик. Да, хмыкнул Романов, не так я представлял себе свою мечту. В конце концов, вдруг разозлился он, для чего все эти приготовления — я разгадал загадку, допер до всего собственным умом и теперь имею полное право сделать заказ.

Он открыл глаза. Посреди комнаты с босыми ногами восседал Беган-Богацкий в позе лотоса и покачивался из стороны в сторону. Романов подошел к столику и, заранее кривясь, шумно налил в стопку мутной жидкости. Беган-Богацкий, не открывая глаз и продолжая раскачиваться, произнес чужим голосом:

— Мне тоже.

Романов с отвращением выпил и закусил водорослью, с трудом намотав ее на изящную серебряную вилочку.

— Отборная мерзость у вас этот напиток полубогов. И закуска. Как вы это пьете? — сипло произнес Романов, передернувшись. И тут же налил себе еще. До полуночи оставалось еще три минуты, но он не торопился.

— Уметь надобно, — старик отпил из стопки и, блаженно закатив глаза, принялся перекатывать ее содержимое во рту. Затем он подошел к стене, где вокруг отвалившегося куска штукатурки была наспех прилажена деревянная рама, похожая на ту, которой огрели Романова. Движения Беган-Богацкого стали плавными, как будто чистенькие детальки, из которых он состоял, задвигались беззвучно и легко. Старик с чмоканьем поцеловал раму в золоченый угол и поправил от руки накарябанную табличку «Здесь была найдена часть рассказа И. А. Мироедова „Побег“».

— Вы там молитесь, что ли, Степан Богданович? — спросил Романов и разлил остатки напитка. — Это вместо иконы у вас? — усмехнулся он. В голове уже прилично шумело. Раздался первый удар часов, отбивающих полночь.

— А сами-то вы закончили? — спросил, поджав губы, старик.