Естественная история драконов - читать онлайн книгу. Автор: Мари Бреннан cтр.№ 35

Строение драконьего крыла весьма примечательно. Несведущие часто говорят, что крыло дракона – «как у летучей мыши», что является чрезмерным упрощением. Да, внешний вид крыла дракона (здесь я имею в виду все самые распространенные разновидности) подобен скорее не птичьему крылу, а крылу летучей мыши: это перепонка, растянутая меж удлиненных пальцев. Но для полной точности лучше сказать, что в царстве животных различаются крылья четырех основных типов: крыло птицы, крыло летучей мыши, крыло насекомого и крыло дракона. Расположением суставов пальцев четвертый тип полностью отличается от всех прочих.

Наш дракон

Но все эти мысли пришли ко мне позднее, с развитием научного мышления. В тот день меня отвлекали от дела лишь две вещи. Первой, конечно, были регулярные всплески головокружительной радости: я рисую драконье крыло! Какой роскошный результат принесли мои детские увлечения!

Вторая была куда менее приятна. Релеску послушно принялся снимать шкуру со второго крыла. К крови, пролитой охотниками, добавилась новая, и вскоре запах ее из «заметного» превратился в «отвратительный». Мне невольно подумалось, что главная опасность может угрожать нам вовсе не с неба: запах свежего мяса мог привлечь сюда множество земных хищников, обитающих в этих горах. Конечно, большая часть этих хищников относится к людям с опаской, и пока что нам никто не пытался угрожать. Однако вонь здорово отвлекала даже такого небрезгливого человека, как я.

Но этого было не избежать. Убитого тигра можно сохранить в виде чучела, или очистить его скелет от сухожилий и мускулов и изучать в свое удовольствие. С драконом все не так просто. Драконы не рассыпаются в прах, подобно искровичкам, но уже в то время было хорошо известно, что после смерти дракона его кости быстро теряют прочность, и сохранить их в целости невозможно никакими, даже самыми тщательными мерами предосторожности. Уже через сутки после гибели дракона его кость можно сломать, попросту взяв ее в руки, и со временем ее хрупкость только усиливается. Это одна из главных причин того, что в нашем распоряжении было так мало точных изображений – зарисовки необходимо выполнять в поле, и как можно быстрее, пока разложение не зашло слишком далеко.

К тому времени, как я закончила рисовать свое крыло, Релеску еще трудился над свежеванием второго. Воспользовавшись передышкой, я приподняла крыло и принялась изучать его изнанку. Вопреки здравому смыслу, я ожидала, что оно окажется тяжелым: размах крыльев горного змея зачастую сравним с длиной его тела, и разум мой ожидал, что нечто настолько большое должно иметь соответственно большой вес. Но, конечно же, тяжелые крылья не позволили бы драконам летать. Плечевые, лучевые и локтевые кости дракона – полые, а фаланги пальцев представляют собой прочные и легкие хрящи. Перепонка крыла была потрясающе тонка, и я не на шутку опасалась порвать ее, но перепонка лишь растянулась под нажимом пальцев. Поверхность ее оказалась гладкой, точно отшлифованной.

По крайней мере, она показалась гладкой, когда я провела рукой от кости к кромке крыла. Но, стоило провести рукой в обратном направлении, чтобы поднять крыло повыше, – и перепонка под пальцами сделалась шершавой, будто кошачий язык.

– Лорд Хилфорд, – обратилась я к эрлу, снимавшему слепок с одной из лап, – вы замечали такое прежде?

Он шагнул ко мне и провел рукой по внутренней поверхности крыла. Шероховатость ощущалась только здесь, внешняя поверхность на ощупь была совершенно гладкой – разве что слегка пористой.

– Хм-м-м! – воскликнул он, поднимая крыло, чтобы разглядеть его получше. – Прежде я не замечал ничего подобного. Но, должен заметить, на расстояние вытянутой руки я приближался только к моему малышу, и никогда – к взрослому горному змею. Интересно, что это – кожное заболевание или общий признак, коего мой карлик был лишен?

Подобрав клок шкуры, снятой Релеску с другого крыла, эрл ощупал и его.

– И здесь то же самое. Том, подай мне увеличительное стекло, – он изучил шкуру под лупой. – Хм-м-м. Определенно некая текстура имеется, но при таком увеличении ее не разглядеть. Дома попробуем под микроскопом. Проклятье – прошу прощения, миссис Кэмхерст – я же знал, что нужно взять с собой бренди! Шкура и плоть не так подвержены дегенерации, как кости, однако тоже разлагаются. Что ж, возьмем образец побольше и будем надеяться, что холод в кои-то веки принесет нам пользу.

Упоминание о разложении напомнило о спешности моей работы. Я зарисовала тело, неуклюже распростертое на камне, и, невзирая на запах и прочие неаппетитные детали, перешла к подготовленному для меня второму крылу. Надо заметить, запах драконьей крови исключительно едок; рекомендую по возможности избегать его. В конце концов, поступившись достоинством в пользу комфорта, я отрезала от носового платка два клочка ткани, скомкала их и сунула в ноздри.

Защитив таким образом обоняние, я зарисовала мускулатуру и скелетную структуру крыла. Далее последовала настоящая бойня. Мистер Уикер, чьи познания в ветеринарии намного превосходили мои, исполнился решимости докопаться до органа, сообщающего горным змеям способность к экстраординарному дуновению. Для этого тушу потребовалось перевернуть на спину и бережно вскрыть. (Углядев вилочку, я даже не попыталась сдержать улыбку.) Подробно зарисовать лапы я еще не успела, но, поскольку у нас уже имелись их слепки, было решено, что прежде мне следует посвятить себя рисованию головы. Мистер Уикер, в странно несвоевременной попытке пощадить мою чувствительность, велел Релеску отрубить нужную часть и оттащить ее на некоторое расстояние от туши.

Несомненно, в жизни бывают ситуации и более странные, чем сидеть, скрестив ноги, на каменном выступе перед отрубленной головой дракона, взирающей на тебя, точно мертвая голова самого Гортоса. Впоследствии я не раз имела возможность убедиться в этом – но, должна признаться, подобное случалось не так уж часто.

Особенно если затеять с этой головой разговор.

– Как унизительно для тебя все это, – сказала я, глядя в неподвижные зеленые глаза, постепенно затягивавшиеся серой пленкой. – Прости. Ты отправлялся на поиски завтрака, но наткнулся на нас. Наверное, тебя не слишком утешит, что эта встреча принесет нам множество новых знаний? Думаю, нет.

Недвижные челюсти дракона хранили молчание. (Это и к лучшему, иначе от потрясения я рухнула бы со скалы и разбилась насмерть.)

– Отчего же вы нападаете на людей? – негромко продолжала я, поворачивая голову так, чтобы зарисовать ее в профиль. Релеску услужливо разрубил шею в нескольких позвонках от черепа, оставив неповрежденным гребень, развернутый, точно роскошный веер из каменных пластин. – Конечно, может статься, что лично ты не причинил вреда никому. Но как насчет твоих сородичей? Впрочем, ты не сказал бы, если бы и знал. Да и общаетесь ли вы друг с другом о чем-либо, кроме спаривания и дележа территории? Может ли горный змей сообщить другим, что там, в долине по соседству, пасется без охраны отара тучных овец?