Всеобщая история чувств - читать онлайн книгу. Автор: Диана Акерман cтр.№ 70

В небе полно и «пассивных летунов». Женские особи ясеней выбрасывают крылатки, осины и некоторые другие деревья отращивают длинные сережки, которые, падая, втыкаются в землю. По причудливым траекториям спускаются, вращаясь как крохотные вертолетики, двукрылые семена кленов. Ветер взял на себя организацию размножения многих растений. Одуванчики, молочай, чертополох, тополь и многие другие рассылают семена по ветру на крошечных парашютиках или парусах. У сосны, ели, болиголова, клена, дуба и амброзии нет ярких цветов, но им и не нужна такая приманка для пчел или птиц. Им хватает и ветра. Растения не способны ни крутить романы, ни убегать от опасности и поэтому изобрели хитроумные способы использовать окружающую среду и животный мир. Крохотным частицам пыльцы (они бывают и диаметром 0,0025 мм) приходится летать с неверными ветрами в поисках места назначения. Карл Никлас из Корнеллского университета недавно выяснил, используя аэродинамическую трубу, что растения не рассылают свою пыльцу вслепую в расчете, что ей повезет попасть в подходящий ветер и прилететь куда следует. Оказалось, что эволюция выработала для сосновых шишек идеальную форму, позволяющую улавливать ветер любых направлений, – форму турбины с лепестками-лопастями, которые закручивают воздушный поток. Шишка, как планета, окружена атмосферой быстро движущегося воздуха, в котором под верхним, турбулентным, находится слой спокойного, стоячего воздуха. Переходя из бурного слоя в спокойный, пыльца попадает прямо внутрь шишки. Никлас также исследовал аэродинамические свойства жожоба, которая с помощью двух листьев, формой напоминающих кроличьи уши, управляет воздушным потоком, добиваясь такой же эффективности.

В сезон обострения аллергий пыльца заставляет меня (и миллионы других людей) чихать больше обычного, а глаза так зудят, что я не могу носить контактные линзы. Но я несколько утешаюсь тем, что виной этим неприятностям всего лишь форма. Некоторые частицы пыльцы – крохотные шарики, утыканные шипами, похожи на спутники. Другие вытянуты, будто мяч для регби или зрачки аллигатора. Пыльца сосны похожа на шар, к которому с двух сторон прилеплены круглые уши. Благодаря форме частицы пыльцы движутся или летают по-разному и с разными скоростями; поэтому опасность того, что пыльца попадет не на то растение, очень мала – пыльца каждого вида занимает свою собственную нишу. Мысль о том, что в небе бывают ниши, кажется дикой, а ведь это правда: они есть даже у ветра.

Когда на Биг-Сур опускается ночь, кажется, будто закат вбирает в себя всю копоть мира. Распухший желтый дублон медленно, перелив за переливом, погружается в океан, который как будто глотает его целиком. Затем на горизонте вспыхивает и тут же исчезает крошечное зеленое пятнышко. Это явление считают чем-то мистическим и торжественно именуют «зеленым лучом». Но эти зеленые вспышки очень кратковременны, я же, хоть и наблюдала бессчетное количество закатов, увидела такую впервые. Зеленый, лазурь, пурпур, красный… нам сильно повезло, что мы живем на планете с цветными небесами. Почему небо голубое? Белый свет Солнца – это на самом деле букет из разноцветных лучей, которые мы распределяем в спектр из шести цветов. При встрече белого света с атомами газов, образующих атмосферу, – в основном кислорода и азота, – а также пылью и влагой в воздухе голубой свет, самая энергонасыщенная часть видимого спектра, рассеивается. Небо кажется голубым. Лучше всего это проявляется, когда солнце находится в зените, потому что тогда его свет проходит по кратчайшему пути. Красные лучи длиннее и лучше проникают в атмосферу. К моменту заката один бок Земли отворачивается от Солнца, и свет должен преодолеть под углом более длинный путь, на котором ему встретится еще больше пыли, паров воды и молекул воздуха; голубые лучи рассеиваются еще сильнее, а красные по-прежнему проходят насквозь. Солнце может тогда выглядеть разбухшим и бледным, как призрак, или вытянутым в эллипс. Бывает даже, что кажется, будто оно еще над горизонтом, хотя на деле оно уже под ним – виною этому преломление световых волн. И мы видим роскошный красный закат, особенно если измененные цвета отражаются в подвернувшихся кстати облаках. А последний цвет, проходящий атмосферу не рассеиваясь, – зеленый; потому-то порой сразу после исчезновения Солнца удается увидеть зеленую вспышку. В космосе воздух будет черным, потому что там нет пыли, рассеивающей голубой свет.

Прожектор примостившегося на отдаленном мысу маяка Биг-Сур мигает, подсказывая судам, что нужно держаться подальше от берега и отмелей; его свет достигает их со скоростью 300 000 км/с. Свет солнечного прожектора идет до Земли около восьми минут. А свет Полярной звезды, который мы видим, отправился в путь, когда был еще жив Шекспир. Представьте себе, насколько прямолинеен путь света. Но если подставить под солнечный свет призму, он изменит направление. При этом все его составляющие повернутся на разные углы, и в результате образуется шкала, на которой все они будут представлены по отдельности. Свет может преломляться в самых разных вещах – в рыбьей чешуе, в выстилающем изнутри ракушку перламутре, в мыльных пузырях, павлиньих перьях; разлитом на дороге масле, стрекозиных крылышках, опалах, на дорожках граммофонных пластинок; на прошедшем определенную обработку металле, шейке колибри, надкрыльях жуков, тронутой росой паутине. Но, пожалуй, самая известная призма – это водяной пар. При дожде в солнечную погоду (или в облаке мельчайших брызг у водопада) солнечный свет преломляется в каплях воды, и получается явление, известное как радуга. В такие дни радуги возникают сплошь и рядом, правда, скрываются за завесой дождя, но лучше всего ее видно, если Солнце опустилось довольно низко и находится точно у вас за спиной.

На планете Земля наступила ночь. Но это всего лишь причуда природы, следствие того, что наша планета вращается в пространстве со скоростью 1674 км/ч (на экваторе). В тот период, который принято называть «ночью», мы вглядываемся в потаенные глубины космоса, где существуют другие солнечные системы и где, возможно, тоже есть свои жители. Не воспринимайте ночь как отсутствие дня, считайте его некой разновидностью свободы. Отвернувшись от своего Солнца, мы видим сияние дальних галактик. Солнечный свет не слепит, мешая разглядеть звездный плащ Галактики, в которой мы обитаем. Черноту, которая, кажется, простирается между звезд без конца и края и даже уходит во времени вспять к Большому взрыву, мы зовем бесконечностью. Ночь – это мир теней. Все тени, которые можно увидеть ночью, создаются лунным светом или искусственным освещением, но ночь сама по себе – тень.

За городом можно увидеть больше звезд, и ночь там похожа на перевернутый колодец, который становится все глубже и глубже. Если набраться терпения и дать глазам привыкнуть к темноте, можно разглядеть Млечный Путь, проходящий через все небо белесой полосой. Различные культуры объединяют звезды в разные созвездия; и с Млечным Путем у них связаны собственные легенды. Бушмены Калахари зовут его «хребтом ночи». У шведов это «зимняя дорога», ведущая в небесный край. У островитян с Гебрид – «тропа тайного народа». У норвежцев – «путь призраков». У патагонцев, почитающих своих нелетающих птиц, – «белая пампа, где призраки охотятся на нанду». Зато в городе куда легче отыскать самые известные созвездия – ведь там видно гораздо меньше звезд.

Где бы вы ни были, лучше всего смотреть на звезды лежа на спине. Нынче ночью у половинки Луны профиль майя. Она сияет ярким мерцающим светом – поистине ночной маяк, – но мы-то знаем, что это лишь заимствованный свет. Если днем взять зеркальце и пускать солнечные зайчики (например, в крону дерева), получится то же самое, что делает Луна, отражая свет. Надо мною Козерог бежит неспешной рысью между Стрельцом и Водолеем. Ацтеки изображали его в виде кита (сипактли), индейцы Восточного побережья – антилопой (макарам), древние греки говорили, что это «врата к богам», а ассирийцы видели в нем рыбу-козу. Пожалуй, самая известная в мире звезда – Полярная, у которой также много других названий: англичане часто называют ее просто Северной звездой, у индейцев навахо это «Звезда, которая не движется», а у китайцев – «Великий император, правящий небесами».