Спайсер посмотрел на почтовую марку, и у него промелькнула
мысль, что уж как-то слишком быстро дошло письмо из Филадельфии до
Джексонвилла. Однако в следующий миг его внимание приковала фотография. Это был
прекрасный снимок размером шесть на четыре, чем-то напоминающий фотографии
знаменитых личностей в толстых иллюстрированных журналах. Брент стоял на фоне
своего самолета в коротких теннисных шортах и белом свитере и широко улыбался,
небрежно обнимая одной рукой прильнувшую к нему женщину средних лет. Спайсер
без особого труда догадался, что это его жена.
Это был первый снимок в их быстро растущей коллекции, на
котором потенциальный клиент позировал со своей женой.
Поначалу это показалось Спайсеру странным, но потом он
вспомнил, что Брент дважды упоминал о ней в своих письмах и, вероятно, не
считал нужным скрывать свое семейное положение.
Брент неплохо выглядел, был стройным, поджарым, загорелым, с
короткими темными волосами, в которых уже проглядывала редкая седина, и
аккуратными усами. Его вряд ли можно было назвать красивым, но Спайсера это
волновало сейчас меньше всего. Его больше заботила другая мысль: почему такой
солидный и обеспеченный человек проявляет редкую неосторожность и совершенно не
скрывает своих намерений? Однако очень быстро он нашел этому объяснение.
Подобные люди, подумал Спайсер, привыкли чувствовать себя хозяевами жизни и
полагают, что им нечего опасаться. Они настолько свыклись со своим
исключительным положением в обществе, что это постепенно превратилось в образ
жизни. Конечно, как только собратья обработают Брента и заставят немного
раскошелиться, он станет вести себя более осмотрительно.
Спайсер давно мечтал найти клиента, который был бы способен
пренебречь опасностью и ринуться в расставленные сети.
Однако все чаще и чаще его одолевали дурные предчувствия, а
больше всего почему-то беспокоил странный факт, что он часами просиживал над
письмами клиентов и постоянно ловил себя на мысли, что невольно начинает думать
как гомосексуалисты.
Финн Ярбер и Хэтли Бич внимательно прочитали письмо Брента и
долго рассматривали его фотографию. В комнате воцарилось напряженное молчание.
Каждый из них думал о том, удастся ли на этот раз сорвать рекордно большой куш.
– Представьте себе, сколько может стоить этот самолет, –
мечтательно заметил Спайсер, и все вдруг громко рассмеялись.
Но смех этот был не вполне беззаботным, так как они все еще
не могли поверить в удачу.
– Как минимум пару миллионов, – со знанием дела уточнил
Хэтли Бич, и ему все поверили. Ведь он был из Техаса и к тому же женат на
дочери миллионера. Кому же еще знать все тонкости светской жизни, как не ему? –
Этот маленький самолет не может стоить бешеных денег, – добавил он после
небольшой паузы.
А Спайсер подумал, что его устроила бы и совсем крохотная
«сессна», на которой можно было бы оторваться от земли и улететь из этой
злополучной дыры. Что же до Ярбера, то ему самолет был не нужен. Его вполне
устроил бы билет в первый класс, куда приносят шампанское и где можно
посмотреть какой-нибудь фильм. Но конечная цель оставалась той же – подальше
отсюда, куда-нибудь за океан, чтобы никогда в жизни не видеть этих проклятых
тюремных стен.
– Ну что ж, давайте избавим его от лишних баксов, –
предложил Ярбер.
– Какую сумму потребуем? – спросил Бич, все еще разглядывая
фотографию.
– По меньшей мере полмиллиона, – решительно вмешался
Спайсер. – А когда получим их, продолжим в том же духе.
Какое-то время они сидели молча, обдумывая, какая часть этой
огромной суммы причитается каждому из них. А потом вдруг все одновременно
вспомнили, что самый большой куш получит Тревор – сто шестьдесят семь тысяч! А
им достанется лишь по сто одиннадцать тысяч. Конечно, неплохо для заключенных,
но гораздо меньше того, что они могли бы получить.
– Думаю, пора обуздать чрезмерный аппетит Тревора, – нарушил
тишину Спайсер. – Эта мысль посетила меня совсем недавно, и я решил, что он
должен получать равную с нами долю, то есть четвертую часть общей прибыли.
– Боюсь, он не согласится с этим, – вяло возразил Ярбер.
– Согласится, – твердо заявил Спайсер. – У него не будет
выбора.
– Да, это было бы справедливо, – авторитетно заметил Бич. –
Мы тут работаем в поте лица, сочиняем письма, а он выполняет примитивную роль
курьера и получает больше, чем каждый из нас. Я тоже за сокращение его доли.
– Прекрасно, – подвел итог Спайсер. – В четверг я сообщу ему
о нашем решении.
Тревор появился после четырех часов в четверг. Он пребывал в
жутком настроении. Во-первых, его мучило тяжелое похмелье, а во-вторых, сегодня
ему так и не удалось прикорнуть после обеда. Собственно говоря, и обеда у него
никакого не было.
Джо Рой Спайсер с первой минуты показался ему каким-то
издерганным. Он передал ему кучу писем, но оставил в руке один большой конверт
красного цвета.
– Мы хотим грабануть этого мужика, – сказал он, постукивая
конвертом по крышке стола.
– Кто он такой? – с трудом преодолевая головную боль,
спросил Тревор.
– Некий Брент из Филадельфии. Он скрывает свою фамилию,
поэтому тебе придется немного поработать, чтобы выведать всю его подноготную.
– Сколько?
– Полмиллиона баксов.
Покрасневшие от похмелья глаза Тревора заметно сузились, а
пересохшие губы мелко задрожали. В считанные секунды он произвел в уме
необходимые расчеты, и у него даже челюсть отвисла – сто шестьдесят семь тысяч!
Мечты о яхте стали быстро обретать реальные очертания.
– Ты не шутишь? – спросил он, прекрасно зная, что Спайсер
вообще не способен шутить, а уж по поводу денег – тем более. У него напрочь
отсутствовало чувство юмора, и к деньгам он всегда относился очень серьезно.
– Нет, мне сейчас не до шуток, – мрачно ответил тот. – К
тому же мы решили урезать твою долю дохода.
– Черта с два! – мгновенно ожил Тревор, позабыв о жутком
похмелье. – Договор есть договор.
– Договоры на то и существуют, чтобы их своевременно
пересматривать, – возразил Спайсер. – Отныне ты будешь получать, как и каждый
из нас, четвертую часть общей прибыли.
– Ни за что.
– В таком случае ты уволен.
– Ты не можешь меня уволить.
– Я уже это сделал. Неужели ты думаешь, мы не сможем найти
другого адвоката? Да за такие деньги кто угодно будет отправлять и получать
письма.