– А брату?
– И ему, разумеется. Они очень близки. Фредерик с огромным вниманием заботится о ней. Но Манон психически очень неустойчива: у нее очень быстро меняется настроение. Сегодня она доверяет вам, а завтра – нет. Вы увидите, она может быть буйной, а через минуту – само очарование. Вот так-то…
Они подошли к лифтам.
– Несколько минут назад я рассказывал вам о краткосрочной памяти… Вы помните те семь слов, которые я назвал?
– Ммм… Дом, коляска… Больше не помню…
– Больше не помните… Так вот у Манон то же самое с лицами… Она больше не помнит…
12
В тот самый момент, когда Люси уже собиралась войти в палату, ее окликнул симпатичный высокий загорелый молодой человек, очень похожий на Манон. «Немного чересчур безукоризненный у него вид для столь позднего часа», – отметила про себя Люси.
– Вы куда? – сухо спросил он.
Люси почувствовала некоторое смущение оттого, что предстала перед ним, вырядившись так, будто собралась в лес за грибами.
– Фредерик, вы разговариваете с лейтенантом полиции, – предостерег его Ванденбюш.
– Извините, я не знал…
– Ничего страшного, – ответила Люси, – у меня действительно со вчерашнего вечера не было времени привести себя в порядок. Я должна допросить вашу сестру. Доктор Флавиан предупредил вас?
– В общих чертах, да. До сих пор не могу поверить.
– Однако это правда. Мы только что обнаружили место ее заточения.
Фредерик Муане нахмурился:
– Где именно? Где ее держали?
– Недалеко от Рема, в охотничьем домике. Господин Ванденбюш сообщил мне, что вы очень близки с сестрой. Когда вы в последний раз видели ее?
Он ответил сразу, не задумываясь:
– Не далее как сегодня утром. Она собиралась на пробежку в девять тридцать. А точнее, в девять десять. Я уходил на работу.
– Невероятная точность…
– Это необходимо, если живешь рядом с кем-то вроде моей сестры. Она постоянно находится под страхом уходящего времени.
– А что было дальше?
– Я уехал на работу и больше ее не видел. Я еще был в офисе, когда мне позвонил доктор Ванденбюш.
– Около часу ночи?
– А разве вы в это время не работаете? Я уже больше недели ложусь безумно поздно. Я директор фирмы «Эстерия». Это лилльское предприятие, которое производит информационные системы отслеживания багажа по электронным этикеткам. Сейчас мы готовимся к участию в важном тендере, объявленном компанией «Air France». Есть шанс получить многомиллионный контракт.
Правильный, молодой, умный. Идеальный экземпляр для сайта знакомств. Однако Люси не отреагировала.
– В последние дни вы не замечали ничего странного? Чего-то непривычного в жизни вашей сестры?
– Пожалуй, нет.
Он на мгновение задумался.
– Разве что вчера вечером. После звонка доктора Ванденбюша я заехал домой, чтобы взять для нее смену одежды. Дверь была не заперта, а возле компьютера я обнаружил «N-Tech», ее органайзер. А ведь она никогда с ним не расстается и всегда перед пробежкой запирает дверь на ключ.
– Может, она просто забыла? Мне кажется, для человека, страдающего амнезией, это нормально. В конце концов, всем случается забыть свой мобильник или запереть дверь.
Фредерик отреагировал мгновенно:
– А вам случалось забыть одеться перед выходом из дому?
– Э-э-э… В общем-то, нет. К счастью…
– Манон была приучена к тому, чтобы никогда не забывать своего гаджета. Эти движения были повторены сотни раз, чтобы укорениться в ее глубинной памяти. Привычка, ставшая рефлексом, как и привычка одеваться.
– Приучение позволяет научить страдающих амнезией пользоваться аппаратом «N-Tech», – вступил в разговор подошедший к ним Ванденбюш. – Они не в состоянии вспомнить, но могут выучить и делать успехи, потому что вызванная, процедурная память – это совсем другое.
Люси опять поняла, что не справляется с информацией. Эти разговоры о памяти не давали ей сосредоточиться. Она с сомнением спросила:
– Получается, раз у нее не было с собой органайзера, я должна сделать вывод, что ее похитили прямо из дома, среди бела дня?
– Мы с доктором именно так и подумали. Мы с сестрой живем не в многоэтажном доме, а в принадлежащем мне особняке в испано-фламандском стиле, поделенном на четыре квартиры. Кроме нас, других жильцов там нет. Дом расположен в тупике Вашэ, в Старом Лилле. Узкий проход между очень высокими кирпичными стенами, место достаточно безлюдное, даже днем. В двух квартирах уже несколько месяцев идет ремонт, но сейчас строители в отпуске.
Люси бросила взгляд на часы. Уже 2:45. Всего час пятнадцать до окончания срока ультиматума. И по-прежнему ничего…
– Мы еще с вами все это обсудим. И надрезы тоже.
Фредерик сердито посмотрел на Ванденбюша, а потом бросил:
– Значит, вы тоже в курсе!
– Да. Но теперь мне уже совершенно необходимо срочно переговорить с вашей сестрой.
Фредерик отвел ее подальше от двери в палату:
– Бесполезно ее спрашивать. Вы только разбередите рану. Она ничего не вспомнит.
– Я знаю, доктор Ванденбюш мне объяснил. Но похититель оставил в хижине какую-то загадку. Что-то совершенно непонятное. И я думаю, ваша сестра сможет помочь нам разобраться.
Фредерик рывком сдернул с шеи черный шелковый галстук.
– Какую загадку?
– Послушайте, сейчас ведется следствие. И у меня нет времени!
– Однако речь идет о моей сестре!
– В оставленном сообщении говорится про какой-то ключ, и им может быть сама Манон. Мне бы хотелось поговорить с ней об этом, если позволите.
– Я могу отказать?
– Пожалуй, нет.
Он помрачнел:
– В таком случае я должен присутствовать. Но будьте осторожны в выражениях.
– Разумеется, вы в полном праве беспокоиться о своей сестре, о том, что с ней стряслось, но тем не менее смените, пожалуйста, тон. Я не ваша подчиненная! И в полиции работаю я, а не вы.
Оставив его в коридоре, Люси направилась в палату. Он поспешно догнал ее. За ними последовал Ванденбюш. Едва войдя в палату, Люси встретилась взглядом с лежащей в постели женщиной. В ее глазах она заметила любопытство, но в них ничего не мелькнуло, как бывает, когда люди узнают друг друга. Можно было с уверенностью сказать, что знаток математики с поразительными способностями, но с перегоревшими электрическими цепями в мозгу видит Люси впервые.
Лейтенант полиции Энебель была в замешательстве. Она заметила повязку на руке Манон. Что сказал ей брат? Что она поранилась? Или что ей было плохо? Что он мог придумать относительно следов на ее лодыжках и запястьях? Так ли необходимо было снова ввергать ее в ужас тех страшных часов?