Попутчица. Рассказы о жизни, которые согревают - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Савельева

* * *

Мне кажется, Бог выбрал меня тренажером.

Он придумал испытания, которые нужно пережить, чтобы потом, когда все будет позади, я могла отдышаться и оглянуться назад на пройденную трассу сложностей, каждое препятствие на которой состоит из слез, неврозов, тревог, псориазов, бессонниц, нервов и искусанных в кровь губ, осознать какую-то новую истину и, окрыленная этим знанием, идти по жизни.

Мне сразу хочется писать о своих открытиях. Будто я что-то поняла, и этим знанием необходимо поделиться.

Я очень часто слышу от читателей две вдохновляющие меня фразы: «Оля, Вы написали про меня» и «Я не знала, как поступить, а тут Ваш текст, и он как знак. Теперь я знаю, что делать».

После этого у меня внутри поднимается флажок с надписью: «Не зря», и хочется написать еще много нужных и полезных текстов.

В этой книге я собрала коллекцию эмоциональных, ярких и добрых рассказов. Все это случилось со мной, моей семьей или близкими людьми.

Каждый рассказ – не просто рассказ. Это маленький тренажер для души. Таблетка добра. И даже если главный герой – не очевидно положительная личность, или описанные события тревожны и неоднозначны, то все равно к кульминации долгожданное солнце взойдет на горизонте.

Многие из этих эссе прошли проверку качества. Они были опубликованы в моем блоге и получили мощный фидбэк от замотивированных ими на хорошие поступки людей.

Я поняла, что мы живем в дефиците добра и вдохновения, именно поэтому так важно иметь дома концентрированный источник положительных эмоций.

Эта книга – ваш личный добробук. Если вам грустно, тревожно и слякотно на душе, откройте ее: там, между страничек, гербарий из ваших потерянных улыбок.

Мне хотелось, чтобы вам было со мной уютно.

Я приглашаю вас в свое купе, и там за чашкой чая в красивом подстаканнике мы будем просто болтать за жизнь. Смеяться, грустить… Жить.

Проходите, пожалуйста. Не дует? Вам сколько сахара? Лимон положить?

Приятного чтения. Ваша попутчица.

Сделала сегодня макияж. Ярко накрашенные глаза. И накладные ресницы. Утром были съемки.

А сейчас я, не смыв косметику, бегу на родительское собрание в школу к старшему. Младшая со мной. В коляске.

Слышу, как меня окликает Таня. Таня живет через дорогу. Я замедляю шаг, жду ее.

– О, какая ты нарядная, – говорит Таня вместо приветствия, намекая на макияж. И добавляет: – Все стрекозишь?

Стрекоза в басне Крылова лето красное пропела. Оглянуться не успела. Таня намекает, что я стрекоза. И я как бы пою. Хлопаю ресницами и взлетаю. В то время как она, Таня, муравей. И пашет, света белого не видя. Таня работает мамой троих детей.

Работающие и неработающие мамы – это два лагеря. Они, пока не произойдет ротация из одной группы в другую и обратно, проповедуют разные ценности. Как автомобилисты и пешеходы. Пока ты пешеход, ты уверен, что эти понторезы на тачках прут на таран и плюют на зебру, по которой ты красиво шагаешь. А как только садишься за руль, сразу думаешь, что все пешеходы – это зазнавшиеся черепахи, которые будто специально ползут по зебре перед твоим лобовым стеклом. Так и мамы.

Я принадлежу сразу к обеим категориям. И могу судить. Поэтому считаю, что глагол «стрекозить», да еще сказанный таким снисходительным тоном, точно не про меня.

Чтобы «пострекозить» сегодня на съемках, я встала в шесть утра. Приготовила завтрак, собрала и отправила в школу сына, подняла, накормила, собрала дочку, доехала с ней по пробкам до студии, сделала мейк, прическу, отснялась с маленьким своенравным ребенком.

Это была фотосессия для проекта об особенных детках, о том, что жизнь в статусе «инвалид» продолжается. Сейчас, пока я в декрете, писать – моя основная работа. Я лидер мнений, и мне важно говорить правду. Мне есть что сказать этому миру.

Потом дочка заснула в машине, мы приехали домой, и я затащила ее прямо в кресле в квартиру, а пока она спала, приготовила обед и написала пост для блога.

И вот сейчас, пока мультиварка без моего участия доваривает суп, я уже бегу за сыном. И да, я не успела умыться, поэтому бегу с вечерним макияжем. Я выпила первую чашку кофе в шесть утра. Вторую я пью сейчас. И ничего не ела. Потому что некогда.

– Стрекозю, Тань, – отвечаю я. Как говорила Зинаида Гиппиус, если надо объяснять, то не надо объяснять.

– А у тебя как дела? – спрашиваю я вежливо.

– Да нормально. Вот бегу сдать анализ Колькин в лабораторию.

– А что, Коля заболел? – участливо спрашиваю я. Коля – средний сын Тани.

– Нет. Просто у него такой твердый кал. И кругляшками. Я не знаю, это нормально?

Я задумываюсь о том, что совершенно не интересуюсь продуктами жизнедеятельности, производимыми моими детьми. Я не знаю их твердости и консистенции. По меркам Тани, я плохая мать. Все трое Таниных детей – несадовские. Это такой термин, означающий, что ребенок очень любит маму и не хочет ходить в сад. Я уверена, что несадовских детей не существует. Существуют несадовские родители. Это значит, что родитель готов придумать любой психологический термин и выдумать любой повод, чтобы не обрезать пуповину. Таня уже лет пять назад жаловалась мне на свою жизнь. Мол, не могу больше в этом конвейере засранных поп существовать. Не могу варить супы и читать потешки.

Я тогда как раз вышла на работу. Предложила Тане вакансию в министерстве. Это была самая низкая вакансия, на которую можно взять человека без стажа работы на госслужбе.

– Это с девяти до шести пахать за смешные деньги? – спросила Таня с пренебрежением.

– Видишь ли, вакансия министра занята, – съязвила я.

Мне хотелось напомнить Тане, что она за время декрета подрастеряла навыки и умения и вряд ли может рассчитывать на миллион на старте. Но я не стала тыкать ее носом в ее страхи. Просто решила больше ничего ей не предлагать. Спустя еще пару лет Таня пожаловалась, что сейчас у них сложные времена и она ищет подработку, потому что снова беременна. Я обещала себе не помогать ей больше, но… она беременна.