Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV-XX вв. - читать онлайн книгу. Автор: Джон Патрик Бальфур cтр.№ 137

Чудесным ранним утром в апреле 1853 года, когда купола и минареты Стамбула окутывала легкая дымка, можно было видеть, как по Мраморному морю скользит военный корабль. Султан и его министры «знали, кем был тот, кто находился на борту». К полудню (как описывает Александр Уильям Кинглейк) «во внешнем мире не было заметно никаких перемен. И в то же время все изменилось. Лорд Стрэтфорд де Редклифф вновь вошел во дворец британского посольства. Это событие распространило чувство безопасности, но также благоговейный страх». Теперь князю Меншикову противостоял грозный соперник.

Стрэтфорд сразу же показал себя искусным тактиком, разделив два рассматриваемых требования: спор по поводу святых мест и завуалированное предложение о протекторате. Первое было практически урегулировано во время Рождества путем превращения латинских требований в установленные привилегии. Оставалось только разобраться с несколькими спорными мелочами, важными для чувства достоинства проигравших.

Действуя в качестве посредника между двумя спорящими стенами, Великий элчи деликатно обошелся с надменным князем, обезоружив его неожиданной почтительностью и готовностью признать справедливость претензий русских на святые места. В отношении «французского чувства достоинства» лорд Стрэтфорд продемонстрировал аналогичное уважение, убеждая своего французского коллегу придерживаться умеренной политики, ввиду вовлечения международных вопросов.

Наконец, несогласованным остался только вопрос о том, латиняне или греки будут нести бремя и расходы по ремонту храмов, и в частности купола храма Гроба Господня. Латиняне решительно оспаривали у греков это право, и, только когда турки вмешались в спор и заявили от имени султана, что возьмут это дело на себя, греки согласились на приемлемый компромисс, согласно которому это будет делаться под наблюдением греческого патриарха. Таким образом, всего лишь за семнадцать дней с момента приезда Великого элчи был разрешен трудный дипломатический спор, который досаждал державам почти три года.

Но князю Меншикову еще предстояло добиться своей главной дипломатической цели. Не теряя времени, он предъявил Порте категорическое требование дополнительной конвенции. Под видом обеспечения ортодоксальной религии и ее духовенству традиционных прав и льгот это подразумевало, по сути, установление постоянного русского протектората над греческими христианами. Было четко обозначено, что это должно распространяться не только на духовных лиц, но и на светское население, которого было около двенадцати миллионов православных райя. Французы — это приводилось в качестве прецедента — действительно имели право защищать латинское духовенство и своих католиков. Но они никогда не выражали желания защищать всех католических подданных империи в целом, число которых в любом случае выражалось не в миллионах, а в тысячах. Было ясно, что претензии Меншикова имеют в виду политическое, так же как и религиозное покровительство.

Он осторожно открыл голландскому представителю истинный масштаб мирских целей — будущее господство России в Константинополе. Для этого нужны были «гарантии на будущее», навязывание которых, как отмечал Стрэтфорд, могло оказаться роковым для независимости Порты. По его мнению, конвенция, подразумевающая «тайный союз», была несовместима с «желанием поддержать целостность и независимость Османской империи, как гарантию мира в Европе, к которому Россия присоединилась вместе с Англией, Австрией и Пруссией в 1840 году». В 1841 году Россия сама, вместе с Францией, обязалась не нарушать суверенные права султана.

Князь Меншиков, отражая нетерпеливый настрой царя, выбрал грубую диктаторскую тактику, чтобы уговорить Порту принять требования его «августейшего хозяина». Он изложил их враждебным тоном ультиматума, дав короткое время для ответа и угрожая разрывом дипломатических отношений и отъездом русского посольства из Стамбула в случае задержки ответа или отказа. Но рядом с турецкими министрами теперь опять был почитаемый Элчи, мудрый надежный советчик, который успокоил их страхи, укрепил решимость и посоветовал держаться тактики терпеливой умеренности в сочетании с твердостью в защите суверенного достоинства и независимости султана. Он старался вселить в них дух морального, но не военного сопротивления, даже если дело дойдет до оккупации дунайских княжеств.

Тем временем только одному султану на личной аудиенции он изложил свои инструкции, уже выполненные, потребовать от британского командующего на Средиземном море держать его боевую эскадру в готовности, но использовать ее только в случае близкой опасности, к примеру угрозы Константинополю. Тем временем царь Николай бушевал из-за «невероятного диктата Редклиффа», чье имя и политическое влияние в Порте олицетворяло для него весь восточный вопрос.

Последовал обмен нотами: грубой — со стороны русских и вежливой — от турок. Затем князь Меншиков начал действовать и спровоцировал переворот в Порте, проигнорировав великого визиря и таким образом предопределив его отставку. Он навязал робкому султану новое правительство, которое должно было служить его целям, где Решид-паша, которого он считал сторонником русских, играл роль министра иностранных дел. На аудиенции у султана он в оскорбительной манере настоял на необходимости прямого союза между Турцией и Россией, без участия европейских стран. И отбыл, уверенный в успехе.

Теперь Решид был вынужден ответить на последнюю угрожающую ноту князя. Старый союзник лорд Стрэтфорд помог ему составить уклончивый ответ с требованием небольшой отсрочки. Он был доставлен князю, который до этого рассчитывал на Решида, как на покорного слугу. Меншиков гневно отказался его рассматривать, формально разорвав отношения до полного удовлетворения его требований, не забыв упомянуть о «непредсказуемых последствиях», если Порта не согласится. Он отложил отъезд на три дня. Тем временем новый Высший совет султана собрался, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию, и только три из сорока пяти его членов проголосовали за соглашение с Россией.

На следующий день Решид устно изложил Меншикову предложения, которые он подробно обсудил со Стрэтфордом. Предлагалась формальная конвенция, фактически дававшая России все, что она требовала в отношении святых мест. Но турки твердо отвергали любую форму протектората над греческими ортодоксальными подданными Османской империи, равно как и любое обязательство, «возникающее в силу договора», которое затрагивало бы независимость султана. Князь, введенный таким образом в заблуждение его новым «союзником» Решидом, потерпев унизительное поражение от своего старого противника Стрэтфорда, официально разорвал отношения, пригрозил ужасными последствиями, прекратил работу своей миссии и отбыл, раз и навсегда, со всем дипломатическим штатом на корабль, который тут же развел пары, чтобы возвестить о немедленном отплытии. Однако он еще четыре дня оставался на месте, в расчете на капитуляцию в последний момент. «Нелегко, — язвительно писал Стрэтфорд, — догадаться почему».

Лорд Стрэтфорд срочно созвал совещание представителей трех других европейских держав — Австрии, Франции и Пруссии, тем самым поставив восточный вопрос на надежную основу общего европейского решения. Было достигнуто единодушное согласие о необходимости для Порты противостоять чрезмерным требованиям России, и австрийский поверенный в делах посетил князя Меншикова с совместной нотой, стремящейся предотвратить разрыв между двумя державами. Меншиков подготовил измененную формулировку независимого соглашения с Портой, принятие которого могло бы отсрочить его отъезд. Хотя он отказался от конвенции и договора в пользу дипломатической ноты, она отличалась от них только формой, но не по существу, осталась идентичной предыдущим предложениям князя. Более того, было четко определено применение этих условий к светскому населению, так же как к духовным лицам ортодоксальной церкви.