Я Кирпич - читать онлайн книгу. Автор: О'Санчес cтр.№ 61

Повернул я голову к Букач, благо она рядом, на плече сидит, стряхнул ее на правое предплечье, как беркута, чтобы четче видно было: сидит или стоит на этих кошмарных псевдочеловеческих ножках, хоботок под подбородок поджат к раздутой шее, но я все равно угадываю зубы в ее ротовом отверстии, я помню эти острые зубы… А глаза у Букач темно-красные, смотрят не мигая на меня, и вроде как полны радости. Ну, а еще бы! Пожрала как просила и верхом на хозяине путешествует.

– Нет, я обязательно выучу тебя азбуке и компьютерной грамоте, буду устраивать и сам судить бои-диспуты между тобой и Дэви…

– Как повелишь, о Великий, я тебе всяко послужу! И-истово!

– Спасибо, дружок, я уже успел оценить масштабы твоего могучего ума и твоей высокой волшбы. К тому же, увы, не выйдет у нас ристалища: Дэви тебя не замечает, а ты ее. Молчи, молчи, это я больше с собою разговариваю. А ведь я, оказывается, знаю, куда иду!

– Как ты мудр, о Великий!

– Я ведь, кажется, попросил молчать? Иду я на Елагин остров, мимо Старой Деревни, очень уж меня туда тянет… и я догадываюсь, что этому причиной… И еще, это уже вопрос к тебе, крошка: почему этих тварей-марей так много по Питеру бродит? Этак они всех нас, людей, сожрут в обозримом будущем?

– Не ведаю, о Великий! Всех не сожрут, бо сытные-то ночи-то редки да коротки.

– Сытные? А, ты намекаешь на полнолуние? Но мне кажется, что как раз сегодня… хотя… Ну, ну, продолжай?

– Луна для сытости маловата, хоть круглая свети, хоть рогами. А только ночь сегодня сытная. Зимою совсем их не бывает, а летом они бывают. Но не каждое лето, через второе на пятое… В такие ночи кто посильнее из нечисти – преспособны прямо даже под небом, не в дому, не на кладбище, жрать людишек послабее. Не всех, а кто ослаб, вот.

– Санитары леса, понятно. А как ты оценишь ту синявку… ту женщину, что я встретил и отрезвил? Как она – все еще слаба?

– Не ведаю, о Великий! Покрепче стала, и ты ее защитой укрыл, небось, не позарятся мары-то!

– А ты, к примеру, могла бы съесть ее, или захотеть съесть?

– Как того повелишь, о Великий!

– А сама, своею волею, могла бы захотеть ее съесть? А, Букач? Я, по-моему, внятно спросил?

Засуетилась моя нечисть на моем плече, куда она опять взобралась, пятками топочет мелко-мелко, хоботок в пасть сунула и мургает глазенышами, а они багрово так отсвечивают, неуютно для человеского погляда… Мне даже искоса и вблизи – все это хорошо видно, и я уже научился понимать эти микродвижения: вопрос ее затруднил, и она боится «прогневать овеликого» своим ответом невпопад…

– Не гне… Я это… как прика… Маны-то мало, да вся невкусная, побитая… В голодную бы пору – да, о Великий, захотела бы…

– Ок, спасибо за ответ, теперь помолчи. И молча, пока необходимость в том не возникнет, будешь ехать у меня на плече, ибо нечего тебе в планшетке делать. Сиди, смотри, озирай окрестности, переваривай добытую в бою ману, почуешь важное – сообщай, не дожидаясь моего разрешения на разговор. Понятно?

– Да, о Великий, как ты добр!

Душевное неравновесие – вот что во мне поселилось! То я зол и раздражен, то я весел, то спокоен, как глиняный божок, то равнодушен, то трушу – и все эти эмоции меняются во мне, в душе моей, словно картинки-узоры в детском калейдоскопе, стремительно и как бы… непредсказуемо для меня самого… недостаточно мотивированно, что ли…

Я истратил часть своего времени и часть своих сверхъестественных сил для спасения и «ремонта» этой немолодой алкашихи – зачем? Я ведь бескорыстно совершил сей мелкий подвиг, даже «спасиба» с нее не взял… И в принципе не собирался меценатствовать еще за пять минут до встречи – а сделал! Почему? С какой целью?.. Нет, не знаю внятного ответа, хоть застрелись! Но, вот, железно, без малейшего сомнения уверен: не мог не сделать, еще раз повторить ситуацию – точно так же бы поступил, и дело вовсе не в дон-кихотстве… Что-то зреет в мне, что-то живет забытое, и я должен это вспомнить, вызволить воспоминания! Что-то очень-очень-очень важное должен я постичь! Важное для меня!

– Я не ведаю, о Великий! Я не поняла, не гневайся!

– Ай… да это я не тебе, кроха, это я так думал и вслух выкрикнул. Не гневаюсь я. Эти огоньки по левую руку – это что? Это мары? Смотри: все кладбище в огоньках!

– Не только мары, о Великий, мар там нынче не обильно. А маны мно-ого… мана вкусная…

– Хочешь отлучиться и пособирать? Так, что ли?

– Как прикажешь, о Великий, а без тебя-то мне боязно, чуждо, вдруг и непосильно…

– Чужие пастбища, типа?

– Да, о Великий.

Букач мне теперь легче понимать без слов, для этого мне достаточно как бы настроиться на волну ее нехитрых помыслов и хотений. Меня она считает достаточно крутым, чтобы отметелить или пожрать всех ее врагов из невысокой нечисти, а без моего прикрытия орудовать боится. Может оно и так, вполне может быть, ибо я действительно усилился не по-детски, но что-то не хочется мне это проверять ментальной атакой на ночное Серафимовское кладбище. Пусть его мертвые обитатели покоятся с миром, а остальные самостоятельно разбираются между собой.

– Пусть пасутся, а мы дальше пойдем.

– Как прикажешь, о Великий!

И мы пошли дальше, мимо тяжелого и мрачного даже днем здания ЛОМО, своими этажами-плитами отчетливо напоминающего майянские пирамиды, мимо тускло светящейся по ночному времени станции метро Старая деревня, полупрозрачной, похожей на янтарную каплю, с увязшим в ней ментом-дежурным, через железнодорожную одноколейку…

Я шел, озираясь с умеренным любопытством, а сам все вспоминал, заново переживая, «боестолкновение» с марой, которое так легко и быстро завершилось моей победой. Хорошо помню, как я предполагал бить ее «когтями» и заранее тревожился, что на расстоянии вытянутой руки она тоже, так или иначе, до меня дотянется… с неприятными последствиями… А вышло иначе: я ее огненным копьем загарпунил!.. Или это была молния? А что когти мои, ну-ка?..

Длинные чуть изогнутые когти послушно выскочили, заслонив своею призрачной синевой ногтевые лунки от моего взгляда… И ж-живо на место втянулись, я сказал!.. Видел я вокруг хорошо, несмотря на пасмурную ночь… с белыми подпалинами на востоке. Стало быть, скоро она должна превратиться в пасмурный рассвет.

Как быстро идет время! Казалось бы, только что полночь прозвенела в квартире моей… Да, оно так быстро уходит – и при этом такое тягучее! Что я успел сделать за время тьмы – из дому вышел, воды купил, мару зарезал, Букач покормил… Эту… Галю в золушку превратил, на бал отправил… Блин! Что-то я такое забыл, будто заноза в извилинах застряла! Что-то весьма важное!

– Букач, ты не помнишь, часом, чего я забыл и что должен вспомнить?

– Не ведаю, о Великий! Не гневайся, не по росту мне такое знать!..

– Эх, да я на тебя не… Все кажется: вот вспомню – и сразу легче мне станет! Кстати, что-то ты такое говорила про музыку, про укрощение мар? Ну-ка, напомни?