Последняя воля Нобеля - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Марклунд cтр.№ 106

— Если ты уйдешь, — выдавила она из себя, — если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться.

Он по-прежнему смотрел на жену чужими, прищуренными, налитыми кровью, мертвыми глазами.

— Хорошо, — сказал он, повернулся и пошел прочь.

Она смотрела ему вслед, видя, как он шагает по паркету, поднимает с пола портфель, открывает входную дверь, всматривается в моросящую серость, переступает порог и, не оглянувшись, закрывает за собой дверь.

Анника поставила еду на стол. Позвала детей. Усадила их и велела есть. Она налила детям молока, поставила на стол рис и даже сама немного поела.

— Почему вы так громко кричали? — спросил Калле, и Анника закрыла глаза.

— Мы просто очень устали, — ответила она.

— А где папа? — спросила Эллен.

— Папе надо вернуться на работу, — ответила Анника.

Дети ели плохо, испортив аппетит мороженым. Она не смогла заставить их доесть, отправила смотреть кино, а сама убрала со стола и поставила посуду в мойку.

Движения были резкими, как при ускоренной съемке. Казалось, она не понимала, где находится, совершенно оторвавшись от реальности.

— Мама, — позвал ее Калле, — я устал.

Анника устроилась рядом с ним на диване и усадила себе на колени.

— Наверное, это от ушиба, — сказала она. — Не хочешь лечь спать пораньше?

— Я хочу спать с тобой, мамочка, — сказала Эллен, прижавшись к матери.

— И я тоже. — Калле уютно свернулся с другой стороны.

Анника обняла детей, едва сдерживая слезы.

— Можете спать со мной оба, — сказала она. — Вы хотите?

— А как же папа? — спросила Эллен.

— Папе тоже найдется место, — сказала Анника, взяла детей за руки и стащила с дивана. — Ну, пошли!

Дети улеглись по обе стороны широкой двуспальной кровати, а Анника села между ними и принялась рассказывать им истории, обнимая и баюкая их.

«У меня есть дети, — думала она. — Он не сможет отнять у меня детей».

Когда они уснули, Анника осторожно встала, задернула занавески, вышла из комнаты, плотно затворив за собой дверь, и пошла в детские спаленки.

Эллен — эта трудяга и рукодельница — была целыми днями чем-то занята, вся обстановка в комнате говорила о постоянном движении и неуемной энергии.

Калле был более скрытным, спокойным, любил все раскладывать по полочкам. Анника посмотрела на расставленные ровными рядами машинки.

Она немного прибралась в их комнатах, собрала с пола одежду, рисунки и фломастеры, а когда наклонилась, чтобы подобрать с пола яблочную кожуру и обертку мороженого, на нее вдруг неведомо откуда навалилась отчаянная, безысходная тоска.

«Томас, — думала она, — ведь я тебя так люблю. В самом деле люблю. Прости меня, прости!»

В доме зазвонил телефон. Анника бросила на пол альбом Эллен и побежала вниз. Это он, это он!

Какая же она дура, она просто глупая разрушительница! Мы можем сесть и спокойно поговорить, нам есть что терять.

Она схватила трубку и счастливым, радостным голосом сказала:

— Алло!

— Что ты натворила? — спросил ледяной женский голос.

Кто это?..

— Алло? — переспросила она.

— Это мама Бенджамина. Что ты натворила? Ты угрожала убить моего ребенка?

Ах вот оно что. Анника потерла глаза и прижала ладонь ко лбу.

— Да, — прошептала она, — я это сделала.

Женщина на другом конце провода взорвалась.

— Ты что, совсем с ума сошла? Ты пришла в сад и пригрозила убить маленького ребенка!

— Да, а ты знаешь почему?

— Тебя надо запереть! Изолировать от общества! Тебя нельзя оставлять на свободе.

— Твой сын сбросил моего сына с двухметровой высоты. Ему наложили десять швов на рану, у него сотрясение мозга. Врачам пришлось сделать МРТ, чтобы удостовериться, что нет кровоизлияния в мозг. Твой сын мог убить моего мальчика, но ни тебе, ни твоему мужу нет до этого никакого дела.

— Это не одно и то же, — сказала женщина. — Это не так страшно, как угроза убить ребенка.

— Нет, — устало возразила Анника, опустившись на стул. — Это не так страшно. Знаешь, что на самом деле страшно?

На другом конце провода наступило недолгое молчание.

— Что? — спросила женщина.

— Самое страшное, что я не шутила, — сказала Анника. — И если бы мой сын сделал другому ребенку то же самое, то я надеюсь, что его родители тоже напугали бы его до смерти.

— Этого не может быть, — сказала женщина. Гнев в ее голосе уступил место удивлению. — Ты не можешь говорить это серьезно.

— Могу, — возразила Анника. — И я надеюсь, что ты сможешь объяснить своему сыну, что он поступил плохо. Я знаю, что нельзя было угрожать маленькому мальчику, я сознаю это, но если он снова нападет на Калле, то я за себя не отвечаю.

— Ты же взрослый человек, ты должна подавать детям пример, — сказала женщина, уже не так агрессивно.

— Скажи, что бы сделала ты, если бы Калле так ударил твоего сына, что ему пришлось бы делать МРТ головы?

Женщина помолчала.

— Наверное, я сделала бы то же, что и ты, — наконец призналась она.

— Хорошо, — сказала Анника. — Спасибо.

Она положила трубку и вдруг почувствовала, что ее мир переворачивается.

Кошку замучили в аппарате для стереотаксических операций, из глаза Ларса-Генри торчал гвоздь. Неужели это ты грозилась убить ребенка?

Поднятая рука готового ударить ее Томаса, повязка на голове Калле, молчаливая мольба Боссе в машине, если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться.

Она, пошатнувшись, встала и на неверных ногах проковыляла в туалет, где ее вырвало.

Ты придумала себе мир, и всякий, кто с тобой не согласен, — идиот.

Он убивал детей, Анника.

Тяжело дыша, она стояла, склонившись над унитазом. Удары сердца отдавались в висках болезненными толчками.

«Мне надо с кем-нибудь поговорить. Я не могу больше сидеть здесь одна».

Она медленно поднялась наверх, посмотрела на спящих детей, бесшумно открыв дверь спальни. Она прислушалась к их тихому дыханию. Оба крепко спали.

«Он вернется, — подумала она. — Папа обязательно вернется».

Она посмотрела в окно, сдвинув в сторону занавеску. В доме Эббы горел свет. Значит, она вернулась от кузины из Даларны.

Анника показалось, что стены сейчас сойдутся и раздавят ее. Вдруг он не вернется?