Особняк самоубийц - читать онлайн книгу. Автор: Нина Дитинич cтр.№ 43

— Эхолотом мышей гоняет.

— Неужели у вас так много мышей в доме?! — всплеснула руками Мария.

— Еще как много, — засмеялась Наденька. — Дом-то три столетия стоит.

Мария разохалась.

— Это же надо! Три столетия! — И больше вопросов не задавала.

Обследовав дом, Альберт принялся за подвал. Основная часть подвала оказалась заложена старинной кладкой. Кто и когда это сделал, было неизвестно, но это внушило Альберту надежду.

Сначала он хотел нанять рабочих, чтобы разрушить стену, но передумал и, простучав стену, нашел дверь. Очистив штукатурку, Барятьев открыл дубовую, обитую металлом дверь.

Любопытной прислуге объяснили, что подвал перестраивают для хранения запасов продовольствия. Подвал Марию не интересовал, тем более что она боялась крыс, о наличии которых не преминула шепнуть ей Наденька, и девушка туда ни разу не сунулась.

Когда открыли старинную дверь, Барятьевы испытали неописуемый восторг. Впечатлительной Наденьке померещилось, что в чернильной тьме притаились души живших здесь когда-то родственников Альберта, и даже почудилось, что она слышит их приглушенные голоса.

Перемазанный в известке и пыли Альберт напоминал ей старинного богатыря из сказки. О чем она не преминула сказать, и Альберту это очень польстило.

Вооружившись фонарями, супруги вошли в подвал.

Перед ними открылось обширное помещение со сводчатым потолком, обильно затянутое вековой паутиной и густой темной пылью.

У стен стояли обитые железом сундуки из массивного дерева, скорее всего, из дуба. Альберт открыл один из них и закашлялся от поднявшейся пыли. Посветив фонариком, он увидел сквозь толстый слой лохматой пыли рулоны, похожие на старинные свитки. Нагнувшись, Альберт дотронулся до верхнего свитка, но от прикосновения тот стал рассыпаться.

Альберт расстроился почти до слез.

— Ты представляешь, теперь я не узнаю, что там было написано! А ведь наверняка в нем было что-то очень важное.

Осветив содержимое сундука, Наденька расстроенно вздохнула:

— Боюсь, это кладбище свитков, они такие ветхие, что трогать их нельзя, рассыплются.

— Да, здесь нужны специалисты, археологи, — уныло произнес Альберт. — Или реставраторы. Я думаю, эти документы имеют высокую историческую ценность.

— Я найду, — улыбнулась Наденька. — Ты не расстраивайся.

— А как мы это сделаем? — растерялся он. — Я не хотел бы сюда никого приводить, а рукописи трогать нельзя.

— Не переживай, вытащим сундуки наверх и покажем специалистам. А про подвал им знать не обязательно.

— Все заинтересуются нашим домом, а там и до подвала доберутся.

— Ерунда! — отмахнулась Наденька. — Мы хорошо заплатим, и специалист будет молчать как рыба.

— Ладно, давай посмотрим, что в остальных сундуках, — буркнул Альберт.

В остальных нашли позолоченную серебряную посуду, фарфор, старинную женскую и мужскую одежду, монеты, украшения и даже ковры и картины.

Альберт оживился.

— Дорогая, мы несказанно богаты! — ликовал он.

Закрыв сундуки, супруги заперли дверь, ведущую в подвал, на замок и поднялись в дом.

Время было обеденное, и, отмыв с себя грязь, они поспешили в столовую.

Мария разливала по тарелкам рыбный суп.

— Устали, небось? — сочувственно поинтересовалась она.

Альберт неопределенно хмыкнул, а Наденька кивнула:

— Не то слово. Столько пришлось на крыс ловушек поставить!

— Да ну? — боязливо передернула плечами Мария. — Страсть как боюсь крыс.

— Сама боюсь, — вздохнула Наденька. — Попросила Альберта подвал на замок закрыть.

Хозяин, сурово сдвинув брови, кивнул.

— Пришлось, если они в дом проникнут, могут и покусать, а укус крысы может оказаться смертельным.

Мария от страха опустилась на табурет.

— Батюшки, какая страсть!

Основательно запугав домработницу, супруги со вкусом пообедали и подались в кабинет Альберта.

Он по привычке уселся за свой стол, Наденька устроилась напротив.

— Давай сфотографируем посуду и выложим в Интернет, — предложила она.

— Зачем? — возмутился он. — Ты что, хочешь продать посуду?

Наденька смущенно заерзала.

— Но у нас сейчас сложности с деньгами…

— Это временные трудности! — отмахнулся Альберт. — Посуда пригодится нам для музея, да и все остальное. — Он помолчал и строго добавил: — Неужели ты не понимаешь, что это мои семейные реликвии?

— Тогда давай хотя бы квартиру твоей мамы сдадим? Ты же знаешь, какая там дорогая аренда.

Поменявшись в лице, Альберт со священным ужасом воскликнул:

— Ты что, хочешь пустить в мамину квартиру чужих людей?! Никогда! Слышишь! Никогда не говори мне об этом!

— И что нам делать? — сцепила Наденька судорожно пальцы. — Мы Марии за два месяца задолжали, полгода аренда за дом не плачена.

Лицо Альберта окаменело, белизна кожи сделала его подобием римской статуи, и лишь горящие глаза были живыми. Повернув голову, он гневно отчеканил:

— Надо пережить трудный момент, есть нечто более важное в жизни, чем деньги. Поговори с Марфой, может, она каких-нибудь арендаторов подгонит.

Наденька возмущенно всплеснула руками.

— Опять Марфа! Дня не было, чтобы ты не вспомнил о ней. Может, ты сам ей позвонишь?! — Ее щеки запылали. — Такое впечатление, что она твоя подруга, а не моя!

Альберт раздраженно дернулся.

— Если бы у меня было к ней особенное чувство, я позвонил бы ей сам, а не просил бы тебя. Ты сама жалуешься на безденежье, а Марфа всегда помогает нам, вот я о ней и вспомнил.

Наде мучительно хотелось вспылить и наговорить Альберту гадостей, но она сдержалась.

— Ладно, позвоню. Но все-таки пора не зависеть ни от кого, в том числе и от Марфы. Нужно быстрее открыть музей.

— Кстати, я и спиритические сеансы включил в программу, — сказал Альберт. — На сеансах мы хорошо зарабатывали, это необходимо повторить. Можно Марфу пригласить поработать над проектом, у нее фантазия бешеная. — Но, увидев разъяренный взгляд жены, осекся и перевел разговор на другую тему: — Дыру в подвале я заложу и замажу, а ты побелишь, чтобы все было как прежде.

Наши дни, Москва

Всю ночь завывала метель, а с утра небо очистилось, наступила тишина, и выглянуло яркое веселое солнце. Ослепительно белый снег уютно лежал пушистым одеялом. Небесная безмятежная синева радовала своей чистотой и глубиной. Ни единого облачка.