Жена султана - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 94

— Сколько бы вы ни дали за него герцогине, я дам вам больше: свою прибыль вы получите.

Он разводит руками:

— Боюсь, слишком поздно. У меня уже был покупатель на очереди: я продал его нынче утром миссис Герберт. Она хотела чего-то особенного, чтобы поразить всех на сегодняшней премьере «Городской наследницы».

Через час я умудряюсь оказаться на другом конце Лондона в театре Дорсет-гарден, на берегу реки к югу от Флит-стрит. Неудачи мои продолжаются: едва я выхожу из кофейни, начинается дождь; когда я добираюсь до места, одежда моя прилипает к телу, а тюрбан стал вдвое тяжелей. Спрятавшись под деревьями, я разматываю злосчастный тюрбан и снова оборачиваю им голову, глядя, как подъезжают и высаживают седоков кареты. Еще только четыре часа, но уже зажгли факелы, поскольку день сумрачный. В их колеблющемся свете мне хорошо видна театральная публика. На наемные экипажи я не обращаю внимания, решив, что женщина, купившая черного ребенка как украшение для особого случая, скорее всего, явится при полном параде. Несмотря на скверную погоду, пьеса собирает толпу: площадь перед театром вскоре кишит каретами, и я наблюдаю за ними, как ястреб, но Момо не видно, — одни женщины в масках и щеголи в пудреных париках. Потом одновременно прибывают три золоченых кареты, извергающие собрание богато одетых седоков — сплошной муар и страусовы перья, — которые, спасаясь от дождя, быстро взбегают по ступеням и устремляются в театр. В суматохе я не все вижу из-за колес и лошадей, мне приходится вынырнуть из укрытия. По-моему, я узнаю женщину, сидевшую рядом с бен Хаду на обеде у герцогини… да, а с нею рядом герцогиня Мазарин, чье поразительное лицо обрамляют волны черных волос, струящиеся из-под капюшона. За ней идет ее слуга Мустафа, под его черным плащом мелькает алая парча. Я так засматриваюсь на них, что едва не пропускаю особенно роскошную карету, запряженную четверкой. Из кареты выходят двое великолепно одетых слуг с большими зонтиками, и три женщины — на одной платье шириной с диван. Я успеваю мельком увидеть Момо в золотом кружевном костюмчике; потом женщины его уводят, и все они быстро скрываются в здании.

Ругаясь про себя, я мчусь между каретами и взбегаю за ними по ступеням, но у дверей меня останавливают и требуют плату. Теряя время, я копаюсь в незнакомых деньгах, потом терпение мое лопается, и я высыпаю в руку привратника горсть монет. Внутри ничего не разобрать: вестибюль забит народом, и, хотя я выше многих, нелепые парики, перья и головные уборы закрывают мне вид. В конце концов, я замечаю Мустафу и проталкиваюсь к нему. Мы смотрим друг другу в глаза.

— Сенуфо? — спрашивает он, оценивающе склонив голову набок.

Я киваю.

— Ашанти?

— Догомба, — уточняет он.

Обрядовые шрамы сбегают по его щекам короткими вертикальными линиями, как слезы.

— Можешь мне помочь? Я ищу женщину по имени миссис Герберт, с ней маленький мальчик.

По его лицу проскальзывает презрение.

— У нее ложа наверху.

Я благодарю его и разворачиваюсь к лестнице, но он ловит меня за руку.

— Поднимись с нами. Пристройся сзади, когда мы с госпожой отправимся наверх. Народу будет много: с нами миссис Бен.

Миссис Бен окружает целая толпа явившихся с поздравлениями и желающих, чтобы их увидели с автором пьесы; герцогиня Мазарин вплывает, как галеон под парусами и уводит миссис Бен. Мы поднимаемся по узкой лестнице на галерею, и никто меня не останавливает, когда мы проходим в отдельную ложу. Из этого странного наблюдательно пункта мне виден весь театр, от частных лож до ямы, где женщины в масках смешиваются со всяким сбродом. Верхняя галерея великолепно украшена, здесь плюшевые сиденья и повсюду позолоченные херувимы; но все это я вижу мельком, поскольку внезапно замечаю Момо в двух ложах от нас. Он сидит рядом с полной женщиной в драгоценностях — должно быть, это и есть миссис Герберт, — двумя ее копиями потоньше и помоложе, видимо, дочерями, и парой слуг в ливреях. Момо не сводит глаз с комнатной собачки у себя на коленях: на них парные брильянтовые ошейники.

Музыканты внизу играют фанфару. Стараясь не привлекать внимания, я покидаю свиту герцогини и выскальзываю в узкий коридор, откуда можно попасть в другие ложи. Я открываю дверь второй и просовываю внутрь голову. Дорогу мне тотчас заступает слуга. Вид у него встревоженный.

— Предупреждаю, я вооружен.

— У меня дело к миссис Герберт. Это ненадолго.

— Удалитесь, сэр, говорю вам. Начинается спектакль.

И в самом деле, понимаю я: четверо джентльменов в цветных одеждах вышли на сцену и приняли позы; за ними виден лакей, держащий в руках плащ. Когда они начинают говорить, слуга миссис Герберт невольно скашивает на них глаза, и я, оттолкнув его, вхожу.

— Миссис Герберт…

Одна из дочерей при виде меня вскрикивает; но ее возглас тонет в общем шуме, поскольку публика уже улюлюкает актерам, ошикивает строгого дядюшку, подбадривает беспомощного племянника. Другая дочь прячется за веером.

— Подите прочь, негодяй! — кричит миссис Герберт.

Рукой она прикрывает драгоценности на шее.

— Вы меня не ограбите, не у всех на виду!

— Мадам, я не грабитель. Я пришел за мальчиком. Герцогиня Портсмутская продала его по ошибке, и я пришел его забрать.

При звуке моего голоса Момо оборачивается, его глаза и улыбка блестят на лице, по-прежнему таком же черном, как у меня.

— Боже, да я же купила его только нынче утром — и за огромные деньги!

— Мне поручено заплатить вам вдвое больше, чем вы отдали за него.

Я показываю ей золото, но она качает головой.

— Нет, не могу. Лапочка Фанни так его полюбила.

— Я дам больше, чтобы облегчить страдания лапочки Фанни, — в отчаянии говорю я.

Кем бы ни была Фанни.

Пока миссис Герберт размышляет, глаза мои, минуя Момо, устремляются на озаренную сцену и столпившийся внизу народ. Что-то зацепило мой взгляд, возможно, сработало шестое чувство: поскольку в глубине ямы, среди темных шляп и плащей одно-единственное лицо смотрит вверх, отвернувшись от сцены, — изучает галерею.

Англичанин-отступник Хамза. Значит, он сбежал из тюрьмы, или, куда вероятнее, его выкупил Рафик.

Когда мой взгляд устремляется на него, он видит меня. И тут же начинает проталкиваться сквозь толпу.

Я сваливаю золото на колени миссис Герберт, хватаю Момо за руку и тащу его прочь.

— Фанни! — визжит одна из дочерей.

— Вор! — кричит миссис Герберт, и двое слуг без особой охоты бросаются в погоню.

Выдернув собачку из рук Момо, я кидаю ее в преследователей. Пытаясь поймать лапочку Фанни, слуги рушатся друг на друга и роняют одну из девушек, которая, в свою очередь, валится на мать, а собака бегает кругами, заливаясь лаем, словно ей никогда в жизни не было так весело. Я выталкиваю Момо за дверь и волоку по коридору, потом мы скачем по узкой лестнице в вестибюль и выбегаем под дождь, который тут же начинает смывать с Момо краску, превращая его лицо в полосатый ужас.