Жена султана - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 41

Самое время просить ее уйти со мной, отважиться на побег. Я иду через комнату, и на моих губах горит вопрос. Неужели сейчас моя жизнь даст новую ветвь, прорастет в чудесное будущее? Но первой заговаривает Элис.

— По-моему, я ношу ребенка.

Мое сердце останавливается, потом падает, пронзенное внезапной болью, словно птица, летевшая в мирном синем небе и пробитая неизвестно откуда взявшейся стрелой.

— Ты уверена?

Она улыбается, не поднимая глаз, украдкой, сама себе. Она уверена.

— Сколько уже?

Она прикладывает к богатым синим шелкам своего одеяния три пальца. Я гляжу на них, на белизну ее кожи на яркой ткани. Три месяца. Три месяца она носит в себе зачаток ребенка Исмаила, а я не знал. Суккуб; провозвестница Новой Образцовой Армии султана. Я ощущаю — что? Онемение, за которым приходит холод, расползающийся по телу, словно жизнь во мне умирает, пядь за пядью.

Ее рука оберегающим жестом ложится на пока еще плоский живот, и когда она смотрит вниз, я вижу, как изгибаются в улыбке ее губы — она точь-в-точь похожа на одну из тех важных мадонн, которых я видел в Италии. Мгновение я ее почти ненавижу. Она… счастлива. А я?

С величайшим усилием я беру себя в руки.

— Поздравляю. Император будет рад, — говорю я придворным тоном. — Надеюсь, родится мальчик.

Султан и в самом деле рад. Он посылает Элис сумасбродные подарки: часы со звоном для ее покоев, кувшин из египетского горного хрусталя, сирийскую курильницу, набор тарелок из Изника, шелковые одеяния, старинный гребень, инкрустированный серебром и перламутром. Он похлопывает ее по животу и целует его — и воздерживается от сношений. Я не видел, чтобы он так себя вел с любой другой из своих женщин, и потому наблюдать все это еще больнее.

Я не пересказываю сокровенных подробностей Зидане, но она постоянно меня допрашивает.

— Как вышло, что она забеременела?

Я прикидываюсь, что не понимаю, чем вызван этот вопрос.

— Если она пила лекарства, которые я ей посылала, это было бы невозможно.

Она яростно на меня смотрит.

— Уверен, Благодетельница, она не отвергла ни одно из… лекарств, которые ты ей посылала.

Зидана пробует пойти другим путем. Кладет ладонь мне на руку.

— Ты с этой англичаночкой проводишь много времени — скажи, Нус-Нус, ребенок и правда от Исмаила?

От грешных мыслей мне становится жарко.

— Ты знаешь и я знаю, что женщины султана содержатся в чистоте, и все счастливые события — лишь дар самого Солнца и Луны Марокко.

Она сжимает пальцы вокруг моей руки.

— Ты уверен, Нус-Нус? Ты в последнее время очень собой доволен. Нашел ведьму, которая вернула тебя в прежнее состояние?

Она придвигается ко мне.

— Ты уверен, что ты с ней не сходился, не было у вас любовных игр, когда ей было одиноко? Мне можешь сказать, я умею хранить тайны. Я знаю, время от времени такое случается.

Она ненадолго умолкает.

— Хотя была одна египтянка, помнишь? Легла в постель с мальчиком-рабом, когда Исмаил ее не выбрал, и у нее распух живот? Убедила себя, что беременна; в конце концов я воткнула ей шпильку в живот, и оттуда вышел воздух, а она стала совсем плоской, помнишь? Если я верно помню, она потом быстро умерла.

Она разражается ревущим смехом.

— Эта женщина безупречно чиста. Она горда тем, что носит ребенка императора, — говорю я, чувствуя, что мне нехорошо.

Теперь в глаза Зиданы зажигается огонек — это свет убежденности. Она начинает ходить взад-вперед, не выпуская мою руку.

— Она ведьма. Она наколдовала джинна и поселила его у себя в животе. Он там сидит, выжидает. Я в этом понимаю, я видела. В моей деревне одна женщина у себя внутри целый выводок прятала — с десяток. Они любят кровь, джинны, особенно кровь женской утробы. Они ею питаются, набираются сил, она их зачаровывает, привязывает к той, что дает кровь, а потом им уже ничего другого не надо. Они исполняют любой ее приказ: делают других женщин бесплодными, лишают мужчин силы; вяжут узлы на одежде новобрачных, чтобы те ссорились; убивают ослов, отравляют реки. Она все могла. И у нее тоже были светлые глаза, у той-то. Это признак их власти, — Зидана переходит на шепот. — Я знаю, кто она, можешь так ей и сказать. Я глаз с нее не спускаю.

Она отворачивается, опускает взгляд и снова обращается ко мне:

— Видишь?

Она указывает на землю.

Я смотрю, куда она велит. Камни, похоже, не подмели, и ее тень лежит в пыли, красноватой от заходящего солнца.

— Что?

— Да вот же! — Она тычет пальцем в воздух. — Моя тень — смотри, какая тонкая! Она ее заколдовала. Она вовсе не беременна, она крадет мое тело, чтобы подпитать свое! Пытается погубить мою красоту, хочет меня уничтожить. Знает, что Исмаил терпеть не может худых женщин!

Я могу лишь слушать в изумлении. Сказать ей, что в этот час все тени тонки, потому что их удлиняет угол падения солнца? Или это будет неразумно? Никогда не видел ее в таком неистовстве. На мгновение — лишь на мгновение! — мне становится ее жаль. Я почти чувствую родство с ней: обоим нам в любви препятствуют обстоятельства.

Радость султана по поводу Элис оказывается недолгой, его отвлекают иные заботы. Каиды докладывают о все новых смертях в городе: они изобрели способ подсчета по биркам, выводя среднее, и цифры выходят тревожные. После очередного доклада Исмаил внезапно объявляет, что он и несколько избранных семей переберутся на временное жительство в горы, пока не отступит чума.

Изначально задумка выглядит очень привлекательно, просто как выезд на природу: долгая увеселительная поездка, хотя и они бывают сложными мероприятиями, требующими армии прислуги, золотой и серебряной посуды, самоваров для чая; целых стад мулов, везущих избранных подруг из гарема, орды музыкантов и корзины с любимыми кошками Исмаила, которые должны участвовать в развлечениях. Сам Исмаил предпочитает прибыть на место в золоченой повозке, влекомой восьмеркой его любимиц-куртизанок. Помню, одна из кошек так обнаглела, что загнала и убила королевского кролика; у нее хватило смелости усесться и начать его поедать, с морды, прямо перед султаном, словно она просто приняла участие в застолье. Исмаил велел надеть на нее ошейник, выпороть и протащить по улицам города за уничтожение королевской собственности.

Объявляется, что Исмаил будет нуждаться не только в ближайших домашних, но и в двухстах избранных женщинах гарема, семи сотнях стражей и солдат. Это значит, что большая часть тридцати тысяч здешних мужчин, женщин, детей и евнухов отправится в горы между Мекнесом и Марракешем.

Обеспечение такого множества людей почти непосильно даже для великого визиря. Клянусь, за последнюю неделю он потерял вес, равный барану: все бегает туда-сюда по дворцу, встречается с поставщиками, распоряжается о перевозках и жилье, заключает сделки с вождями местных племен, чья помощь нам понадобится в дороге. Я слышал, что только для перевозки золота султана потребуется дюжина повозок и четыре дюжины быков (остальное, полагаю, спрятано в тайных покоях, которые охраняют призраки и проклятия). Требования Зиданы еще взыскательнее. Меня уже посылали на базар за тюками хны, оливкового мыла, трав — и сотнями других вещей, в основном ядовитых. А еще будут кипы шелков, груды галантереи, и надо отыскать тридцать швей, которые поедут с нами в горы, что, с учетом чумы, оказывается сложнее ожидаемого.