Сеть и бабочка. Как поймать гениальную идею. Практическое пособие - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Фокс Кабейн, Джуда Поллак cтр.№ 9

СПРРМ — жизненно необходимый компонент нашего мозга: исследования показали, что она необходима для выживания точно так же, как сердце и почки ^{28}. На самом деле эта сеть настолько важна, что мы могли бы посвятить ей всю эту книгу. Мы могли бы сказать: «Вот она! Вот как она работает, вот как можно с ней взаимодействовать, вот как можно ускорить ее работу». Но все-таки этого недостаточно. Одна СПРРМ тоже не может порождать прорывы.

Мы расскажем, как работает СПРРМ, как можно с ней взаимодействовать и как дать ей дополнительный импульс. Затем мы переведем вас на другой уровень и научим, как добиться, чтобы обе сети работали вместе, — то есть как переключаться с одного режима на другой и обратно. Все дело заключается именно в этом переключении режимов.

Когда ваш мозг получает информацию от органов чувств, часть ее он использует сразу же, для реакции на условия данного момента — перешагнуть через камень; нажать на тормоза; кто-то вошел в комнату, поэтому стоит перестать петь.

Кроме того, мы используем информацию, чтобы строить схемы. Некоторые из них просты, например: «я люблю пиццу от Марчелло» или «мне не нравится, когда мама звонит мне, потому что мне стыдно, что я ей не позвонил». Эти схемы составляют основу жизни, ее главные правила. (Особенно если ваша мама — еврейка. Поверьте нам.)

Другие схемы сложнее, например: «Какова последовательность нот, аккордов и тактов, которые должны были стать песней, наэлектризовавшей американский рок-н-ролл?». Как бы ИС Ричардса ни старалась, она не могла придумать такую схему.

В 1965 году, во время своего первого американского турне Rolling Stones были группой среднего уровня, ездившей по стране со своим четвертым альбомом. Им был очень нужен революционный хит, песня номер один, которая сделала бы их знаменитыми. ИС Ричардса знала это и была на этом сосредоточена. Она дала указание и определила проблему, но не могла ее решить.

Когда Ричардс заснул, его ИС отвлеклась от своей обычной работы — мышления и исполнения. Представьте себе, как будто исполнитель вышел прогуляться из своего центрального офиса в головном мозге куда-то в более глубокие и потаенные его комнаты. Там есть секретная гостиная, в которой заседает совет гениев прорыва. У каждого из нас есть такая гостиная.

Пока исполнитель Ричардса работал в своем офисе, освещение в комнате гениев было тусклым, потому что, когда ИС сосредоточена на выполнении конкретного задания, она забирает большую часть энергии, потребляемой мозгом. Но когда в центральном офисе перерыв, энергия перенаправляется в гостиную гениев, и, когда исполнитель Ричардса вошел туда, там царило большое оживление.

Представьте себе комнату, полную плюшевых кушеток, напитков и закусок, досок, наклеек и разнообразных цветных карандашей и ручек. В уголке Леонардо да Винчи делает наброски в своем блокноте. Наполеон играет в солдатиков. Эвклид танцует со светящимися палочками, которые дала ему Мария Кюри. Микеланджело накладывает пластилин на карандаш. Тереза Авильская пытается писать свой дневник, но Эразм Роттердамский мешает ей, приставая с вопросами о судьбе человечества. Стив Джобс говорит Эйнштейну, что тот недостаточно широко мыслит. Сунь-цзы рассказывает о своей последней победе, не обращаясь ни к кому конкретно. Жанна д’Арк размышляет о том, как французы предали ее. Шерлок Холмс анализирует обстановку в поисках улик. (Каких улик? Неизвестно. Ему нравится анализировать.) Амелия Эрхарт просто спит.

Исполнитель Ричардса входит в гостиную и просит внимания. «Слушайте, народ, у меня есть дело. Давайте посмотрим, что вы можете придумать». Указание дано, потребность определена. Затем — и это важно — исполнитель отправляется по каким-то другим делам. Может быть, прогуляться, связать носок или принять душ. Это не может быть что-то очень важное, потому что в таком случае он опять заберет себе большую часть ресурсов мозга.

Тем временем в гостиной свет становится ярче, и гении запускают кофемашину. Они разговаривают, пишут, рисуют, строят из Lego модели своих теорий, приклеивают к доскам стикеры и перемещают их. Микеланджело и Леонардо что-то рисуют, Сунь-цзы и Наполеон разрабатывают стратегии, Тереза Авильская и Эразм Роттердамский размышляют, Жанна д’Арк переживает. (Мы не шутим, это действительно то, чем занимаются разные части вашей СПРРМ.) Идеи носятся в воздухе. Одна теория ведет за собой другую, та — еще одну.

Исполнитель регулярно навещает гениев, чтобы они показали ему, что сделали. Он может давать комментарии и вносить предложения или уточнять направление работы, а потом возвращается к своим кроссвордам или дремоте в кресле. До того момента — на прогулке, в ду́ше или, как в случае Ричардса, посреди ночи, — когда гении особенно сильно возбуждаются и исполнитель видит яркую вспышку. Что-то сошлось.

В ту ночь в Клируотере совет гениев Кита Ричардса показал исполнителю первые восемь тактов песни с одной строчкой текста. Гении и исполнитель вместе посмотрели на них, потом посмотрели друг на друга и сказали: «Да!» Исполнитель разбудил Ричардса, убедился, что тот записал эти восемь тактов, а потом отправился по своим делам, чтобы Ричардс снова заснул.

В этом, по сути, и состоит нейрофизиология прорывов.