Трололо. Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг - читать онлайн книгу. Автор: Уитни Филлипс cтр.№ 47

Несмотря на то что за каждой историей стоит реальный человек в весьма конкретных социальных обстоятельствах, в мемах они мгновенно трансформируются в гротескные карикатуры – и такая трансформация идеально согласуется с логикой социальных сетей. Поскольку контент так легко отчуждается от создателя, а информация растекается по Сети со скоростью тающего снега (со временем контекстуализированная информация теряется, а не накапливается), реальные люди неизбежно будут превращаться в персонажей. И архитектура Всемирной паутины тут ни при чем, поскольку это прямое следствие способов, с помощью которых данный контент создается, распространяется и используется в Сети.

В частности, пользователи Интернета свободны (а можно сказать, и активно поощряются) выбирать контент по своему усмотрению, избегая того, что они считают оскорбительным или неинтересным. Сеть функционирует не как высшая демократизирующая и плюрализирующая сила – она была создана и является порталом для того, что Илай Парайзер называет «онлайновыми пузырями фильтров» – персонализированными монадами, которые не только учитывают индивидуальный выбор (частое посещение тех блогов, которые вам приятны, скрывание постов фейсбучных френдов, которых вы ненавидите, блокировка нежелательных фолловеров в «Твиттере» или «Тамблере»), но и вводят алгоритмические приемы, используя такие суперплатформы, как «Гугл» и «Фейсбук», чьи роботы отмечают, что вам нравится и чего вы избегаете, и незаметно для вас начинают потихоньку подбирать материал в соответствии с вашими предпочтениями ^{255}.

Согласно главе Facebook Марку Цукербергу, такие пузыри – благо для юзера. Однажды он заметил: «Белка, умирающая у вашего дома, может в данный момент быть для вас важнее, чем люди, умирающие в Африке» ^{256}. Другими словами, если вас не интересует определенный контент, то и не надо. За пределами обнесенных стеной фейсбучных и гугловских садов у юзеров даже есть опция отсечь оскорбительный контент; эту концепцию Грег Лойх исследовал с помощью многочисленных плагинов самоцензуры, таких как его проект «Бритый Бибер», предназначенный для блокировки всех ссылок на вездесущего канадского тинейджера ^{257}, и блокировщик Olwimpics Browser Blocker для всех ссылок на Олимпиаду-2012 ^{258}.

Само собой разумеется, возможность тщательно выбирать в онлайне, не говоря уже о возможности быть выбранным, является огромной привилегией, ведь это еще и возможность стандартизировать избирательную эмоциональную привязанность. Тролли доводят эту привилегию до крайности, предпочитая иметь дело только с таким контентом, который считают забавным, и игнорируя все, что выходит за рамки их интересов (например, чувства своих жертв). В итоге их фетишизация лулзов может показаться средним интернет-пользователям чуждой, но они по сути подчиняются той же культурной логике, что лежит в основе «нормального» онлайнового взаимодействия.

В августе 2002 г., перед утренней партией в гольф, президент США Буш провел импровизированную пресс-конференцию. Ему только что сообщили, что от рук палестинского террориста-смертника погибли несколько израильских граждан, и он хотел отправить недвусмысленное послание террористам всего мира. Буш сурово глядел прямо в камеру. «Мы должны остановить террор, – потребовал он. – Я призываю все страны сделать все, что в их силах, чтобы остановить террористов-смертников. Благодарю за внимание. А теперь смотрите, куда полетит мяч» ^{259}.

Слова Буша не прошли незамеченными. Джон Стюарт в The Daily Show показал этот сюжет в завершающей части «Мгновения дзена» ^{260}, а Майкл Мур включил его в ключевую сцену своего фильма «9/11 по Фаренгейту» ^{261}. В обоих случаях сюжет был использован, чтобы подчеркнуть негибкую и часто обескураживающе непоследовательную политику администрации Буша после событий 11 сентября. С одной стороны, американцам велели сохранять бдительность в отношении террористических атак. С другой стороны, Буш явно недооценивал Усаму бен Ладена. Это было время, когда Министерство национальной безопасности призывало граждан подготовиться к эпидемии сибирской язвы и запастись пленкой для пищевых продуктов и клейкой лентой для герметизации окон, а президент сказал им, что лучший способ борьбы с терроризмом – расслабиться, развлекаться и провести отпуск всей семьей в Диснейленде ^{262}.

Америка вела войну, сначала «войну с терроризмом», потом войну с Ираком, и для второй войны постоянно находилось новое оправдание, и в какой-то момент «говорящие головы» вообще перестали беспокоиться об этом оправдании, а надвигающийся террористический апокалипсис поделили на уровни, присвоив каждому из них свой цветовой код. Уровень угрозы волшебным образом возрастал всякий раз, когда на горизонте маячили выборы или принятие важного решения в Конгрессе; и пытки были в порядке вещей, поскольку их практиковали во имя демократии; и патриотизм козырял законностью; и президент отпускал шутки о поисках оружия массового уничтожения под своим письменным столом в Овальном кабинете ^{263}; и Женевская конвенция вдруг стала «устаревшей» (во всяком случае по словам тогдашнего главного советника Белого дома Альберто Гонзалеса ^{264}); и иногда единственное, что удерживало от слез, был смех.