Трололо. Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг - читать онлайн книгу. Автор: Уитни Филлипс cтр.№ 31

Помимо того что сеть «Фейсбук» невольно способствовала росту популярности RIP-троллинга, эта платформа помогла зародиться особенному стилю троллинга, очень близкого «традиционному» троллингу, но отличавшегося структурно и общей тональностью.

Форма и функция фейсбучного троллинга с самого его зарождения основывалась на технологических аффордансах, установленных программистами Facebook. Благодаря принятию этих аффордансов – которые не просто поощряли, но порождали вовлеченность пользователя – троллинг стал по сути социальной деятельностью. Фейсбучный троллинг сильно отличался от большинства разновидностей форумного троллинга и определенно – от троллинга на /b/, который почти всегда был строго анонимным. Аноны могли участвовать в совместных рейдах, но редко оставались на одном месте достаточно долго для того, чтобы завести социальные связи, и определенно не обладали постоянной онлайн-идентичностью, с которой можно было увязать какие-то особые победы.

Троллинг в «Фейсбуке», напротив, обязывал к созданию прочных сетевых групп. Примечательно, что фейсбучные тролли, чтобы не терять связь друг с другом после удаления профиля, придерживались единообразия в выборе имен для троллинга. Таким образом, респаун-аккаунты (новые аккаунты, созданные после того, как старый аккаунт или группу аккаунтов забанили) быстрее и легче отыскивали бы других троллей и сами отыскивались ими, а отдельным троллям было бы легче ставить себе в заслугу свои фейсбучные подвиги. Например, каждый раз, когда мой профиль банили, я делала респаун как Дэвид, включая этот «блок» в имя или фамилию, независимо от пола (Дэвид Дэвисон, Бриттани Дэвидсон, Дэвид Бриггс). У Паули было два корневых профиля: Пауль для мужских аккаунтов и Ли для женских, Фрэнк был Фрэнсисом, Фрэн, Франсуа или Фрэнки, Раслесс был Рут или Рути и т. д. Это может показаться очевидным, но наличие постоянных имен для обращения друг к другу означало, что тролли внезапно обрели постоянные социальные идентичности, поддерживали их и могли заводить друзей.

Была, разумеется, и обратная сторона – хотя постоянная социальная идентичность помогает формированию сообщества, она также способствует формированию устойчивого круга персон, с которыми идет постоянный конфликт. Примером может служить непрерывная война между троллями и антитроллями. Чтобы втиснуть несколько лет антипатии в один абзац, скажу, что выросшая, казалось, за одну ночь популярность фейсбучного троллинга вызвала серьезнейший стресс у обычных пользователей «Фейсбука». Начали возникать многочисленные группы противников троллинга, включая такие, как «Я думаю, интернет-тролли – лузеры» ^{159}, «Остановите буллинг!» ^{160}, «Военные против троллей-подонков» ^{161} и «Этих жестоких фейсбучных троллей нужно посадить в тюрьму за то, что они атакуют RIP-группы» ^{162}. Такие группы создавались с серьезными целями, но большинство из них, если не все, были незамедлительно инфильтрованы троллями, которые перенесли внимание с троллинга онлайн-скорбящих на троллинг других троллей – отсюда и название «антитролль» (а целью антитроллинга являлись соответственно «антилулзы»).

Самым одиозным из антитроллей был Майк Лонстон, который в 2010 г. занялся доксингом, или деаноном (т. е. выяснением и публикацией настоящих имен, телефонных номеров, адресов, мест работы) всех троллей, до кого мог дотянуться. Его деятельность незамедлительно вызвала организованное сопротивление – акцию «Неделя Майка Лонстона», когда десятки троллей клонировали десятки профилей Майка Лонстона (клонирование профиля означает создание неавторизованного идентичного профиля), чтобы получить доступ в группы антитроллей и скомпрометировать Лонстона в антилулзовых кругах ^{163}. Неудивительно, что «правильные» тролли и анти друг друга на дух не выносили; с точки зрения «правильных» троллей, анти в лучшем случае унылые ханжи и патологические неадекваты с комплексом мессии, в худшем – используют друзей и членов семьи покойных в качестве пешек в своей войне. Опять же, согласно троллям, с которыми я работала, эта война ведется больше ради собственного эго и репутации, чем искренней защиты от сил зла. Публичная же позиция анти состоит в том, что тролли – душевнобольные паразиты общества, которых надо остановить любой ценой.

Какими бы ни были подлинные мотивы каждой из сторон, соперничество троллей и антитроллей быстро обострялось. Антитролли неделями или месяцами выслеживали своих противников, делали горы разоблачительных скриншотов и передавали идентифицирующую информацию, включая деаноны, властям. В США деятельность антитролльских «народных дружин» по большей части игнорировалась правоохранителями, чему американские тролли часто и неприлично радовались. В Великобритании, однако, ставки были намного выше – и этот нюанс анти, в особенности Майк Лонстон, весьма успешно использовали. Опять же, важно отметить способы, которыми платформа «Фейсбука» повлияла на поведение ее резидентов-троллей, если не напрямую обусловила его. Как и поведение антитроллей – тут разницы между ними нет. Такое затянувшееся и очень личное «мерянье членами» не встретишь на /b/ или на форумах, где идентичность эпизодична или попросту отсутствует – это был чисто фейсбучный феномен.

Помимо копирования поведенческих моделей «законных» пользователей, фейсбучные тролли, с которыми я работала, активно использовали существующие уязвимости «Фейсбука». Вызывавшие рефлекторное сочувствие RIP-страницы были привлекательной, можно даже сказать, напрашивающейся мишенью. Это не означает, что все фейсбучные тролли занимались троллингом мемориальных страниц. Вовсе нет – с точки зрения троллей, «Фейсбук» был «шведским столом», ломившимся от пригодных к эксплуатации ситуаций и людей. Одно из возможных объяснений (на мой взгляд, весьма вероятное) заключается в базовой архитектуре «Фейсбука», которая позиционирует пользователя как субъект, поистине центр его или ее личной социальной вселенной. Эгоцентризм встроен в код; пользователя подготовили к тому, чтобы он все воспринимал лично. Разумеется, это не значит, что пользователи «Фейсбука» – солипсисты. Но отношение между пользователем и контентом является – и так и было задумано – солипсистским. Ведь «я» – тщательно сконструированное, часто бережно лелеемое «я» – предопределяет каждое взаимодействие и делает возможным определенный сорт инвестирования эго и эмоциональной чувствительности. Тролли, с которыми я работала, горели желанием в полной мере использовать эти особенности «Фейсбука».