Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Сковорода cтр.№ 102

Око есть природный циркуль, центр – его зеница. Она просвещает око – владыку всех дел. Что коло в колесе, что зеница в оке и что луч в солнце, то есть Бог, в небесных и земных тьмах знамений, как только из тьмы их блеснули его лучи – Божества. Вдруг невидимая и неустроенная библейная земля, приняв на себя новый вид, просвещается; когда Библия маленький мир, тогда Бог есть солнце ее. Когда есть планета Земля, тогда Бог центр ее. Когда же она человек, послан от него, Бог есть ей дух, сердце, глава, око, зеница. Язычники сверх стихий ничего не прозирали. Посему образы иногда называются языками.

Афанасий. Чудным словом и дивным словом сотворена Библия.

Яков. Один святой; для единого один сей стиль.

Афанасий. А на что похож слог библейный? Скажи мне, не гневайся, что она мне показывается басней, к тому ж и нехитрою.

Яков. Я уже тебе сказал, что она похожа на великолепный господский дом, под видом гостиного дома утаенный.

Афанасий. А кроме сего на что похожа?

Яков. Похожа на нехитрый домик, оставленный богатым отцом, один только в наследие сыну; но сын со временем догадался, что сей домик есть громада бесценного сокровища. Стены его, неискусно обмазанные, состояли из неочищенных рудокопных, золотых и серебряных кип; над входом из неограненных алмазов варварская мозаическая надпись была сия: «Сколь красны дома твои, Иаков…», «Их водрузил Господь, а не человек…»

Афанасий. Скажи, еще на что схожа?

Яков. Схожа на грубую, суеверную и древнюю варварскую статую, представляющую умершего за истину друга, но внутри преисполненную высокого рода маргаритом. Подпись такая: «Сила в немощи, цена в нищете, в буйстве премудрость».

Афанасий. Для меня такая древность приятна. А еще на что схожа?

Яков. На рыбацкую сеть, множеством бесчисленных шариков из дражайших камней осажденную, цену свою утаивающих. Они по виду есть пустой водный сосуд, но по силе своей – цепь красот и сокровищ. Похожа на золотородной горы каменную (пещеру), ужасом дышащую пещеру, пресветлые горницы внутри себя скрывающую с надписями: «Гроб жизни», «Источник света», «Гора вышнего».

Похожа на алтарь, посвященный сущему, окруженный вокруг плетнем, который сплетают непроходимые чащи густо насажденных древес, сладчайшие плоды во время свое приносящих. Над заключенными дверями написано: «Не есть сие, но дом Божий».

Афанасий. Рыбацкая сеть, божественная фигура, богословская сплетня, я думаю, одно и то же. Так ли?

Яков. Не знаю, знаю только, что богословская сень не пустая есть, если несет за собою шарик, величиною хоть как зерно горчичное.

Афанасий. Что ж, разве оное великое?

Яков. Оно собою ничто, но внутри великое утаивается. Присмотрися на смоквенное зернышко, есть ли крошечнее его? Подними ж очи и взгляни на силу его умным оком, и увидишь и уверишься, что в нем целое дерево с плодами и листом закрылося, по и бесчисленные миллионы смоковных садов тут же утаилися. Для того хорошенько разжуй, если где в Библии начитаешь: зерно, семена, колос, хлеба, яблоки, смоквы, виноград, плоды, чернуха, тмин, просо и прочее. И не напрасно уподоблено: семя есть слово Божие.

Афанасий. Скажи мне, можно ли библейным стилем писать прочие книги? Мне кажется, можно фигурами небесных кругов и земных шаров изобразить, например, астрономию, дабы она на сих знаменитых знаках изволила ездить, будто на колеснице.

Яков. Для чего ж нельзя? Будто не одевают в высокородное платье обезьян? И будто не восседают рабы в господских каретах? Что до моего мнения надлежит, можно сесть сатане на престол Вышнего.

Афанасий. Ты шутишь, разве астрономия не вечна?

Яков. Если астрономия вечна, тогда где будет сапожное ремесло? Вечным быть – значит все места занять. Разве думаешь, что и в сапожном деле астрономия место имеет? Полно врать, пора кушать, по пословице.

Афанасий. Ведь астрономия есть дух.

Яков. И обоняние есть дух, если понюхать навозную кучу.

Афанасий. Она не около куч упражняется.

Яков. Планета и куча одно и то ж; а твой нос видно, что не чувствует духа сих слов: «В тот день оскудеют девы добрые» (Амос, гл. 8).

Афанасий. Я сих твоих дев не знаю.

Яков. Они не нюхают грязные кучи, но очищенным обонянием чувствуют пречистый дух, плененные им одним. «В благовоние мира твоего течем…» (Песнь песней).

Афанасий. А разве Исаак сына своего не обоняет? «Се благовоние сына моего, как благовония нивы исполненны». Человек не много разнится от грязной кучи.

Яков. Куда ты очень памятлив и проворен в том, что одобряют враки твои! А в том, что может тебе очки (по пословице) вставить, ты туп. Для чего ты в сих словах: «Благовония нивы исполненны» – уронил остаток: «которые благословил Господь»? Веришь ли, какой дух обоняет Исаак из священной нивы? «Послал Бог дух сына своего в сердца ваши, в тление – нетление, во плоти дух Божий чувствует».

Сей-то дух Божий есть благовонный мир, текущий вслед его девам. А сие значит родное идолопочтение, если отнять от целомудренных жен и дочерей израильских золотые серьги и кольца, а переделать оные на тельца литого. Всякая стихия со всем своих мыслей потрохом есть раб, скот и кумир. «И сказали сие Боги твои Израиль» (Исход, гл. 32).

Доброзрачные жены сии и чистые дочери суть: мать Исаакова Ревекка, Рахиль, Асхань, дочь Халева, дочь Иеффая Галаадского, не познавшая мужа, вознесенная во всесожжение Господу; жена, сокрушившая жерновным уломком из израильской башни темя Авимелеху, врагу сынов Гедеоновых; благословенная в женах Иоиль – супруга Ховерова, разбившая колом голову Сисаре и пронзившая живот его. Анна, мать Самуилова, внешним движением уст своих на пьяную похожая, но изливающая перед Господом душу свою. Авигея, супруга невкусного и гордого Навала, почтившая Давида хлебом, вином, овощами, чистою мукою, корзиною гроздей и двумястами смоковных связок. Руфь, Эсфирь, Сусанна, Иудифь – все сии жены и девы с матерью царевою, минув подлые стихийные кучи, идут в горнее со тщанием. «Благословенна ты в женах…»

Сих-то назнаменует Божий вопрос к Иову: «Уразумел ли ты время рождения коз, живущих на горах каменных?»

Сии суть юницы, голубицы, горлицы, вселюбезнейшие Господу, рождением своим умилостивляющие его, о которых сам Авраам говорит: «Владыко Господи, почему уразумею?..» Говорит же к нему: «Возьми юницу трехлетнюю и козу трехлетнюю, и барана трехлетнего, и горлицу, и голубя». И чуть ли не из сего числа воскресил одну Петр: «Она же отворила очи свои…» «Очи твои голубиные…» Тавифа – значит серна. Все сии суть не своей, но Божьей славы преукрашенные служительницы: «Се раба Господня…»