Когда погаснет лампада - читать онлайн книгу. Автор: Цви Прейгерзон cтр.№ 57

Соломон посмеивался, слушая ее упреки и наставления. Ах, товарищи! Вот ведь нашелся на его голову жандарм в юбке!

Он снисходительно похлопывает по плечу свою цветущую жену, но одно это прикосновение кружит ему голову и туманит взгляд — тем более когда навстречу улыбаются такие нежные голубые глаза. Ну как тут не обнять этого прекрасного жандарма, как не прижать к сердцу со всем пылом супружеской любви? В конце концов, дисциплина есть дисциплина — уж если вступил в семейный союз, приходится исполнять распоряжения жены. Что поделаешь?..

Так начал и Соломон мало-помалу впрягаться в семейный воз. Молодые вернулись из Гадяча за десять дней до начала экзаменов. Слегка поутих без них дом в Садовом переулке. Пока еще осталась там маленькая Тамара, еще бегает она по комнатам, рассыпая смех и болтовню, но скоро уедет и она — ведь Вениамину поручено отвезти ее к матери в Москву. Владыка мира, с кем тогда останутся старики?

Вот уже начинают желтеть сады. Кончился сезон клубники и вишен, пришло время помидоров и картофеля. Но шумит еще по утрам городской рынок, еще лежат на длинных его прилавках плоды щедрой земли. По воскресеньям приходят сюда и несколько слепцов; они сидят в тени, перед ними миска для подаяний, а в руках бренчат старые бандуры. Хриплыми голосами поют они грустные и возвышенные песни. За прилавками и у телег стоят дети земли, коренастые крестьянки в цветастых платках и сдержанные усатые колхозники, продают желающим овощи и фрукты всех размеров и сортов. Полны телеги свежими дарами садов и огородов. В этом году особенно уродились арбузы и помидоры — ведро последних можно купить всего за два-три рубля.

Вениамин продолжает разъезжать между Гадячем и Вельбовкой. Как уже было сказано, не повезло ему этим летом с романтическими отношениями. Пытался он очаровать дачниц, которые пасли своих отпрысков на речном берегу, но так и не удостоился ощутимого проявления симпатии с их стороны. С обидным равнодушием отнеслись эти женщины к нему, бедному студенту, частному секретарю какого-то профессора.

По вечерам Вениамин заходил в дом одной из дачниц, где веселая компания собиралась на чашку чая, шутливый разговор и негромкую песню. Сидели в палисаднике под открытым небом. Рядом стояло задумчивое дерево; в ветвях его пряталась вечерняя тень, постепенно расползающаяся по земле. На западе угасал разноцветный костер. Ветер веял приятной прохладой, запахами травы и женских духов. В такие моменты выходила из своего укрытия грусть и молча растворялась в пространстве. Наталья Викторовна, полная и приятная женщина, запевала протяжную украинскую песню, и все присутствующие подхватывали — каждый как умел.

Поочередно в Гадяч съезжались из больших городов мужья — провести здесь дни отпуска. Тогда к сумрачному воздуху примешивался запах мужских папирос, а женщины начинали красить губы и пудрить загорелые щеки.

Но никто не красил губ и не пудрил щек ради Вениамина. Что же мог он тогда записать в список удач и приобретений этого лета? Крохотные вещи, легкие, как чесночная кожура, случайные события, не заслуживающие особого внимания. Перешептывание сосен, высоко вознесших свои гордые кроны. Веселая кутерьма жизни у их подножия, песня трав и цветов, тень и прохлада.

Река Псёл текла в своем узком русле меж песчаных обрывов и травянистых лугов. Тут и там виднелись около берегов заросли тростника, желтые кувшинки и белые речные лилии. В воде отражалась палитра самых разных цветов. Рассвету и звезде, солнцу и облаку, серебру месяца и пеплу сумерек протягивала река свое хрустальное зеркало, и все они дарили воде полный набор оттенков и отражений. Это был изменчивый и неверный мир, каждую минуту обновляющий свой облик и вновь возвращающийся к нему.

Медленно шла жизнь. Стучали сердца, реки текли в моря, ветра облетали землю. Все двигалось без остановки, все текло без конца. Вот и берега реки Псёл не остались прежними. Кое-что изменилось и там.

В прошлом году была тут Рахиль, а теперь вокруг Вениамина проказничали подростки, и Тамарочка среди них. Странные изменения происходили в этой веселой шайке. Однажды разглядел Вениамин слезы в глазах Сарки Гинцбург. Кто посмел обидеть эту курчавую девчонку? И почему она лежит на песке, в то время как Ким и Тамара резвятся в воде, поднимая вокруг себя фонтаны брызг? Кстати, Ким плавает как рыба и давно уже не позорит неумением звания мужчины. Да и Тамара, между прочим, вот-вот уезжает в столицу.

Теперь Ким может не зазнаваться перед бедными провинциалками!

И только Сарка Гинцбург остается здесь. Вениамин присаживается рядом с девочкой.

— Что случилось, Сарочка?

Она прячет лицо, но слезы продолжают течь на жадный до влаги береговой песок. И вдруг — смотрите! — девочка исподтишка бросает на него быстрый взгляд блестящих глаз; она уже смеется. Смех и слезы, дождь и солнце одновременно! Сарка вскакивает и прыгает в воду, к остальной компании.

Театр, да и только! Малявки, у которых еще молоко на губах не обсохло, уже рвутся туда же, на жестокую сцену жизни, где смех, и слезы, и забавы, и боль души!

Медленно идет жизнь, секунда за секундой, минута за минутой. Вот уже начали уезжать из Гадяча дачники, горячая пора настала у Эсфири, мастерицы лапши. Потому что никакая уважающая себя дачница не уедет из Гадяча без пачки лапши — вкусной, душистой, тающей во рту, легкой, как птичье перо, — лапши, которую умеют делать только старая Эсфирь и ее дочь Нехама. Вот оттого-то и ходят мать и дочь из дома в дом, оттого-то и слышится из распахнутых окон тихий треск разбиваемых яиц.

А вот Вениамин не был в то лето озабочен проблемой лапши — он продолжал крутить педали между Гадячем и Вельбовкой. Здоровье Степана Борисовича улучшилось. В конце августа стояли теплые светлые дни. Работа над книгой «Динамика» подошла к концу, и Степан Борисович решил сделать перерыв — в конце концов, может же он позволить себе немного побездельничать, хотя бы раз в году! Да, хотя бы пару дней полного отдыха — движение, чистый воздух, усиленное питание.

Профессор выдает Вениамину заработанные деньги, и они прощаются. В последний раз улыбаются парню искусственные зубы Степана Борисовича. Правда, ему приходится еще выслушать лекцию на известную тему о том, как был сотворен мировой порядок из исходного хаоса. Терпеливо дослушав до конца, Вениамин идет попрощаться с Кларой Ильиничной. Она, как всегда, лежит в гамаке. Предписания врача-гомеопата явно пошли ей на пользу. Десять раз в сутки глотает Клара Ильинична капли и таблетки, а вместе с ними изрядные порции веры в пользу этого лечения. И вот — чудо из чудес! — ее здоровье улучшается день ото дня!

Вениамин пожимает женщине руку и слышит ее слабый, но мягкий голос:

— До свидания, Вениамин! Не забывай нас и дальше, ладно? Может, Лида тоже приедет сюда на будущий год…

Имя блудной дочери вспархивает в воздух и исчезает за ближними деревьями. Похоже, мать обратила внимание на кое-какие прошлогодние события. Только вот теперь образ Лиды совершенно не тревожит сердце Вениамина. Он пожимает теплую руку, выпуклые грустные глаза смотрят на парня с выражением жалости. Прощайте, Клара Ильинична, счастливо оставаться!