Опускается ночь - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Уэбб cтр.№ 27

Федерико отвозит женщин и Пипа на ферму в красном «альфа-ромео». Мужчины должны присоединиться к ним через несколько дней. Когда машина трогается, Клэр оборачивается на заднем сиденье, бросая взгляд на Бойда, и видит его мрачное лицо. Он стоит ссутулившись, в его прощальном поцелуе было что-то настолько лихорадочное и неистовое, что прикосновение его губ чуть не заставило ее отпрянуть. Свет фар прорезает темноту, сзади остаются пыль и дым. Клэр думает об обещании, которое она дала Пипу, и гадает, помнит ли он об этом. Что она ответит ему, если он спросит? Пока что его вниманием завладела Марчи с ее непрерывной болтовней. Она сидит впереди, рядом с Федерико, и то и дело оборачивается назад, обращаясь к Пипу:

– Знаешь, в одной из старых спален в массерии есть возвышение, на таких обычно стояли кровати, но сейчас мы не пользуемся этой комнатой, потому что угол крыши там прохудился и с чердака туда забираются летучие мыши! Можешь себе представить! – Ее передергивает от омерзения. – Я бы их всех выкурила оттуда, но Леандро говорит, пусть себе живут. Пусть себе живут! Нам не нужна эта комната. У него иногда очень странные идеи. Что скажешь, Пип, если мы с тобой проведем там пару уроков актерского мастерства, а может, даже что-нибудь поставим? Как ты на это смотришь?

– Хорошо. Это будет отлично. Какую пьесу выберем?

– Какую хочешь. У нас, конечно, нет текста, но мы можем разыграть версию любого сюжета на твой выбор. А можем даже сами написать сценарий.

– Может, «Дракулу»? Тогда мы включим в нашу труппу мышей в качестве приглашенных актеров, – предлагает Пип, улыбаясь, и Марчи смеется:

– А как насчет «Макбета» – тогда у нас в сцене с ведьмами будут настоящие летучие мыши!

– Или «Виндзорские кумышки»?

– Или «Укрощение Мышильды»?

Марчи откидывает голову и заливается смехом, Клэр благодарна ей, поскольку Пип смеется тоже, довольный тем, что ему удалось ее развеселить. Он, кажется, забыл про вчерашнее происшествие. А Клэр даже не может найти в себе силы улыбнуться. Ей словно нож приставили к горлу, и она едва смеет шелохнуться. Прижимаясь лбом к прохладному стеклу, она смотрит на ограды и низкорослые деревья, мелькающие за окном. Пока машина едет по пыльной дороге, ее фары придают миру какой-то ущербный вид. Вот они проезжают мимо человека, сидящего прислонившись к каменной стене и запрокинувшего голову к небу. Через секунду он остается позади, и Клэр оборачивается, провожая его глазами, но он исчезает в темноте. Уже поздно, и они далеко от города, что-то в его позе подсказывает ей, что он не просто присел отдохнуть или полюбоваться звездами – он явно попал в беду. Перед ее мысленным взором вновь поднимаются и опускаются дубинки, и ей делается страшно за него, она набирает в грудь воздух, и слова уже готовы сорваться с ее губ: «Остановите машину. Сдайте назад». Но она продолжает молча сидеть на заднем сиденье. Страшно усталая и напуганная. Она чувствует, что сдается, но не знает, на чью милость и что это за сражение. Вскоре они приезжают в массерию и сразу отправляются спать. Клэр запоминаются массивные каменные стены и запах коровьего навоза. Она так утомлена, что с трудом одолевает лестницу, но спит лишь урывками, скользя меж сновидениями и сознавая, что стоит ей забыться более глубоким сном, как они превратятся в кошмары.

Все стены в массерии белые, и в утреннем свете эта белизна режет глаза. Здание образует квадрат вокруг просторного двора, плоские очертания крыши напоминают плечи сгорбленного великана, отвернувшегося от мира; и единственный путь наружу или внутрь – это сводчатый проход, давший название ферме, он тянется футов на пятнадцать или больше под верхними комнатами и упирается в деревянные ворота двенадцати футов в высоту. Полторы стороны этого четырехугольника занимают зерновые амбары, подсобные помещения для хранения сельскохозяйственных инструментов и стойла для скота; а сверху располагаются комнаты для работников. Помещения эти закрыты мощными воротами, выходящими наружу. Другую сторону занимает сыроварня, за ней три этажа жилых комнат, окна и двери которых, наоборот, выходят во двор. Если бы такая ферма подверглась нападению, эти комнаты были бы самым безопасным местом.

Еще рано, и Пип пока спит; Клэр и Марчи, которая в первой половине дня гораздо тише, сидят на террасе над сыроварней, куда ведет каменная лестница. На рассвете Клэр слышала негромкое постукивание копыт и доносящееся время от времени недовольное мычание – это приводили и уводили с дойки коров. Поверх амбаров открывается вид на выжженные коричневые поля и огораживающие их серые стены, ветерок шелестит в неприступных зарослях опунции. Где-то неподалеку лают собаки, и глянцевые листья смоковницы шуршат, задевая внешнюю стену сыроварни; кроме этих звуков, ничто не нарушает удивительной тишины.

– Как вы, Клэр? Вы спали? – спрашивает Марчи. В ответ Клэр удается лишь покачать головой. Она чувствует на себе долгий взгляд Марчи. – Бедная мышка, – говорит она. И неясно, то ли это сочувствие, то ли обвинение в трусости.

Клэр по-прежнему не в силах заставить себя поесть, хотя знает, что это необходимо. После двух суток, проведенных без еды и почти без сна, Клэр перестает понимать, спит она или бодрствует, и даже если глаза ее открыты и она слышит голос Марчи, то уже через несколько минут не может вспомнить, о чем шла речь. Должно быть, о погоде или о планах на предстоящий день. Когда она делает глоток кофе, то с удивлением обнаруживает, что он успел остыть. Когда она поднимает глаза на Марчи, чтобы спросить, нельзя ли принести еще кофейник, то обнаруживает, что сидит за столом одна, и почему-то ей вдруг хочется от этого плакать. Она смотрит вдаль, туда, где земля исчезает за плавным изгибом горизонта, и старается сообразить, какие действия ей следует предпринять. Она должна взять себя в руки, ведь Пип сумел совладать со своими переживаниями. Но для нее слишком многое изменилось в одночасье, все стало ненадежным и зыбким, и она не может заставить себя мыслить рационально, она перестала понимать, чего от нее ждут и чего ожидать от окружающих. Внезапно внизу поднимается какая-то суматоха, раздается скрип открывающихся ворот, но она не обращает на это внимания. Только когда в поле ее зрения появляются какие-то люди, она моргает и пытается сфокусировать взгляд.

Перед ней стоят двое мужчин и женщина, высокий мужчина с лицом и фигурой кинозвезды поддерживает не столь высокого и мощно сложенного товарища. Их сопровождает тошнотворный запах, запах гниения и разложения.

– Signora Cardetta, signora Cardetta, scusi… Ettore… ^[10] – произносит «кинозвезда» и говорит что-то еще, чего Клэр не может разобрать.

Они ищут Марчи, эта странная троица. У женщины худое лицо и властный взгляд. Ее волосы спрятаны под шарфом, на рубашке у сосков темнеют два мокрых пятна. «Где ее ребенок?» – недоумевает Клэр. Колени худого невысокого мужчины подгибаются, голова склоняется на плечо товарища. Он делает вдох, открывает глаза и устремляет их на Клэр. И тут она словно пробуждается ото сна. У него черные волосы, смуглая, как у всех жителей Апулии, кожа обтягивает скулы, но глаза ярко-синие – невероятно, неправдоподобно синие, как океанская отмель в солнечный день. Их цвет действует на нее как пощечина, и в течение нескольких секунд она не видит ничего, кроме этих глаз, их выражение одновременно растерянное и удивленное, и ей безумно хочется знать почему. Его глаза закатываются, и он теряет сознание, а у нее в голове что-то начинает разрастаться, стремительно набухать и готово вот-вот взорваться.