Мушкетер и фея - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 122

Ладонь покалывали невидимые в воздухе встречные пылинки и кусочки угля. Одна влетела в глаз и сидела там с полчаса, но и это не испортило Симкиного настроения. Он торчал в коридоре час за часом, стоя на приступке под окном, навалившись животом на поручень, а грудью — на раму опущенного стекла. Переступал от волнения и о стенку протирал на коленях вельвет коричневых поношенных штанов с манжетами на икрах…

А когда ноги уставали, Симка забирался на верхнюю полку в купе и опять высовывал голову из окна. Они с Норой Аркадьевной договорились, что с утра до вечера верхняя полка будет в Симкином распоряжении. «А уж ночевать, голубчик, изволь на нижней. А то я не сомкну глаз, буду ждать, когда ты загремишь с высоты…»

Купе было четырехместным. Соседи оказались вполне подходящие, не мешали Симке наслаждаться дорогой. Один был сухонький седой пенсионер, бывший кассир. Он рассказал Норе Аркадьевне, что едет в Подмосковье навестить дочь и внуков, а потом спал или читал растрепанный томик «Тихого Дона». Другой сосед — толстый, всегда полупьяный дядька — проводил время в соседнем купе, где ехали его друзья, и на свое место приходил только ночевать.

На полке было еще лучше, чем в коридоре. Особенно Симке нравилось, когда поезд мчался по высоким насыпям, а внизу проплывали верхушки еловых и березовых лесов. Легко можно было представить, что ты на самолете… И вся земля кружилась, бежала, уплывала назад. И только желтовато-белые груды облаков казались неподвижными. Они были похожи на покинувшие океанскую поверхность и повисшие в небе острова…

Солнце долго не заходило за леса, и ночь никак не наступала. Сонливая усталость наваливалась раньше сумерек. А в первую ночь дороги навалилась еще и печаль. О доме. Днем-то все было замечательно, а тут, когда Симка перебрался на нижнюю полку и натянул на себя простыню, вдруг сразу сделалось горько-горько. Так, что не надо бы и никакой Москвы, никакого Ленинграда, а лучше оказаться бы дома на привычной кровати, в своей комнате, и слышать, как за стенкой мама убаюкивает Андрюшку.

Нора Аркадьевна села на краешек полки. Тронула Симкино плечо. Кассир-пенсионер похрапывал, полупьяного дядьки еще не было. Нора Аркадьевна вполголоса сказала:

— Я знаю, что тебе сейчас грустно. Так обязательно бывает, когда мальчик первый раз уезжает из дома. Ты… если хочешь, можешь даже всплакнуть в подушку. Но не сильно. Потому что большой причины для слез нет. Обещаю тебе, что поездка будет хорошей…

Симка, который как раз собирался незаметно всплакнуть, отменил это дело, но слезинки застряли в горле, и он сказал хрипловато:

— Я беспокоюсь, как там они… без меня…

— Уверяю тебя: там все в порядке… Из Москвы мы сразу дадим срочную телеграмму, что доехали благополучно, и попросим маму прислать ответную. До востребования…

— Тогда ладно… — И Симка уснул под стук и потряхиванье…

В Москве они так и сделали: с почтового отделения на Казанском вокзале (ошарашившем Симку простором и многолюдьем) дали срочную телеграмму в Турень. И вышли на Комсомольскую площадь, которая, по словам Норы Аркадьевны, называлась еще «площадь трех вокзалов».

Чудеса начались сразу. Сперва Симка задрал голову на башню ближнего высотного здания. А когда глянул перед собой, увидел посреди площади что-то великанское и сверкающее. Вроде как гигантский чудо-цветок Данилы-мастера из книги «Малахитовая шкатулка».

— Это что? Фонтан или памятник?

— Ни то, ни другое. Это временное сооружение, я читала в газетах. Реклама Выставки чешского стекла. Она только что открылась в Москве. Говорят, очень интересная.

Все, что касалось стекла, волновало Симку.

— А мы туда сходим?

— Боюсь, что на нее большие очереди… Посмотрим…

Потом было метро, тоже ошарашившее Симку. И он чуть не отстал на эскалаторе, случайно выпустив руку Норы Аркадьевны. Они вышли на станции с громадными витринами из разноцветных стекол, называлась она «Новослободская». Наверху Нора Аркадьевна сказала:

— Дальше можно на троллейбусе, а можно и пешком. Здесь недалеко.

Симка сказал, что лучше пешком. Чемоданы у них были совсем не тяжелые (Симкин вообще как пустой ящик для посылки). Свернули на улицу, по которой ездили дребезжащие трамваи и которая называлась Палиха. Затем оказались в заросшем отцветшей сиренью переулке — у дома, где жили знакомые Норы Аркадьевны. Дом был трехэтажный, с зеленоватой обшарпанной штукатуркой. На лестнице пахло влажной известкой и керосином. Но даже этот малоаппетитный запах показался Симке особым — московским.

В заставленной книжными шкафами квартирке Нору Аркадьевну и Симку встретили пухлая пожилая тетенька и сухощавый лысый мужчина в очень прозрачных, как у Норы Аркадьевны, очках. Тетенька с причитаньями долго обнимала сдержанную Нору Аркадьевну. Попыталась пообнимать и Симку, но он терпел это лишь секунду и вежливо извернулся.

Мужчина — Валентин Константинович — с полупоклоном пожал Симке руку и тут же перед всеми извинился:

— Вынужден оставить вас до вечера. В институте сессия…

Пухлая тетенька Варвара Олеговна принялась кормить гостей обедом.

Симке есть совершенно не хотелось. Хотелось поскорее отправиться на Красную площадь — всем известно, что в Москве и во всей стране это главное место. Симка умоляюще сказал, с трудом одолев полтарелки борща:

— Нора Аркадьевна, у нас же очень мало времени…

— Все равно тебе сначала надо помыться с дороги… Варенька, ванна у вас в порядке?

«Вареньку» дернуло за язык, что в порядке. Симка взвыл:

— Ну мы же никуда не успеем! В ванну можно вечером!

— У тебя в волосах килограмм угольной пыли…

— Да кто их будет проверять? Милиция, что ли?

Нора Аркадьевна глянула на подругу, незаметно развела руками. Та понимающе поулыбалась. Хорошая женщина…

— Но хотя бы переодень рубашку, — велела Нора Аркадьевна. Симка торопливо сменил красно-желтую мятую ковбойку на другую — сине-зеленую, которую достал из чемоданчика. Она все еще пахла маминым утюгом. Симка подтянул штаны, поддернул под коленки съехавшие вельветовые манжеты. Переступил ногами, как нетерпеливый бегун на старте.

— Нора Аркадьевна, я готов.

— Хорошо… — она глянула вслед вышедшей из комнаты Варваре Олеговне. — Сима, голубчик, можно попросить тебя об одной услуге?

— К… какой? — подозрительно сказал он и почему-то смутился.

— Если нетрудно, называй меня не по имени-отчеству, а «тетя Нора». По крайней мере, во время поездки. Так оно будет… естественнее. И понятнее для окружающих…

Симка смутился еще сильнее.

— Хорошо, но… тетя Нора…

— Спасибо, голубчик.

…И опять было метро. И Красная площадь, поразившая Симку бесконечностью зубчатых стен и высотой острых башен. И небывалое волшебство собора Василия Блаженного — словно кто-то соединил в одном строении все чудесные русские сказки…