Давно закончилась осада... - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 188

— Что за страницы?

— Да так, пустяки всякие…

— Дай почитать! Я же во какой любопытный!.. Или там сердечные дела?

— Да ничего там сердечного!

Тогда Ховрин пристал: “покажи” да “покажи”. Оська мялся и упирался.

— В тебе нет ни капельки благородства, Оскар Чалка! Это даже непорядочно! Я же тебе показывал свои черновики!

Это была правда. Ховрин давал ему почитать наброски повести про свои студенческие годы: как он с третьекурсниками-историками был на раскопках древнегреческих развалин, как они там откопали гончарную мастерскую, как пели по вечерам под гитару, а звезды купались (просто бултыхались!) в темном море. И как он, Яша Ховрин, слегка влюбился в маленькую смуглую Свету Селенчук. А главное — как пришло ощущение, что он не просто Ховрин, а частичка громадной жизни. И что он связан со множеством людей. Даже с той семьей гончара, что жила в древнем городе две тысячи лет назад…

Оське понравилось. И он тогда сказал сердито:

— А почему вы это не дописали?

— Как-то все не мог собраться. А потом стало казаться, что чушь…

— Никакая не чушь. Наоборот!

— Может, ты и прав. Надо будет перечитать…

И сейчас Оська понял, что никуда не денешься, долги надо платить. На следующий день принес тетрадь и, сопя от неловкости, сунул Ховрину.

Ховрин внимательно прочитал все страницы (Оська вздыхал и томился). Ховрин мизинцем поскреб шрам на вмятой щеке.

— Кое-что можно было бы чуть поправить и напечатать…

— Что? — перепугался Оська.

— Да вот, хотя бы самое начало. Лирическая публицистика, если можно так выразиться. “Вот так и закончилась дружба,,,”

— Ой, я не хочу про это!

— Видишь ли… ты не хочешь, а многих людей эти строчки заставят вздохнуть и задуматься. Можно ведь убрать из текста имена и лишние узнаваемые детали. Главное тут — настроение. Это будет не частный случай, а, так сказать, обобщение…

Ховрин умел уговаривать.

Заметку (или как это еще называется?) напечатали через неделю. Начиналась она словами “Был у меня друг, настоящий…” А кончалась так: “Теперь уже ничего нельзя изменить. Тут даже бесполезно сравнивать, кто больше виноват. Просто мы оба оказались разные, только сначала про это не знали. Будто долго шли по одной дороге, и вдруг развилка…”

В классе Оську почему-то не поддразнивали, даже ничего не говорили. Только поглядывали с пониманием. А Тюрин… он даже и не поглядывал. Просто держался так, будто никакого Оскара Чалки нет и никогда не было на свете.

А потом поместили в “Посейдоне” еще одну Оськину заметку. Над заголовком было написано: “Странички из дневника”. А название — “Мурка и горький лед”. Конечно Ховрин кое-что поправил, вычеркнул, расставил абзацы. Но в общем-то осталось все почти так, как в тетради.

“Наш город совсем заледенел, будто его злой волшебник перенес в другое пространство, в антарктическое какое-то. Всюду ледяная кора и сосульки-сталактиты. И обидно, что даже сосать их нельзя — сплошная соль и горечь.

На нашей улице есть старинный дом, у него в фундаменте углубления, будто пещерки. Там раньше были подвальные окошки, а потом их замуровали.

Однажды я иду мимо этого дома из школы, а у фундамента сидят на корточках три первоклассника: Павлик, Тарасик и Дима. Три друга. Сидят и спорят и что-то копают. Я подошел. Оказалось, что одну квадратную пещерку сплошь перекрыли сосульки — будто толстенной ледяной решеткой. А за этой решеткой мяукает кошка. Как она туда попала? Она уже еле слышно мяукала, словно была без сил.

Павлик, Тарасик и Дима старались выломать сосульки, но те были могучие. Я говорю:

— Что вы такие несообразительные! Надо палкой, как рычагом!

Они обрадовались, побежали, нашли обрезок железной трубы, разбомбили лед. Дима вытащил кошку. У нее на усах были застывшие капли и между пальцами ледышки. Дима поскорей засунул ее под куртку и сказал:

— Мурка, Мурка, сейчас пойдем ко мне домой, к бабушке.

Я спросил:

— А бабушка тебя не выгонит с бродячей кошкой?

Он даже обиделся:

— У меня бабушка не злодейка, а наоборот.

И они убежали.

Назавтра я повстречал их в школе.

— Дима, как там Мурка?

Дима сказал, что она ожила. Сегодня угнала от бабушки клубок шерсти и гоняла по всей квартире. Но бабушка не сердилась.

— А мы ей рыбок жареных принесли, — сказали Павлик и Тарасик.

Хорошие они люди, эти три друга. И бабушка у Димы хорошая. И Мурка тоже…”

И снова стояла подпись: “Оскар Чалка, пятиклассник”.

В классе два балбеса — Гошка Плюх и Юзька Заноза — при виде Оськи запели известную дурацкую песенку: “Жила на свете кошка Мурочка, не зная никаких забот…” Оська спокойно прошел мимо.

Анка смотрела на Оську с нескрываемым уважением. Мама им гордилась, показывала газеты соседкам и на работе. Ховрин вскоре сказал:

— Завтра возьми свидетельство о рождении и приходи в редакцию. Получишь гонорар за свои труды.

— Гоно… что?

— Деньги, святая ты невинность…

— Разве за это платят? — удивился Оська.

— А как же! Это твоя работа.

— За прошлые разы не платили…

— Вот теперь за все и получишь.

Деньги оказались небольшие. Хватило на две бутылки фанты да на две шоколадки — маме и Анке. Но все же — первый в жизни заработок!

Когда Оська (вместе с Ховриным, конечно) пришел его получать, у окошечка кассы стояли несколько человек. Ховрин представил Оську главной редакторше: толстой, басовитой и черноволосой даме:

— Оксана Дмитриевна, это и есть Оскар Чалка.

— Рада познакомиться, коллега. Пишите дальше.

Уже дома у Ховрина Оська спросил:

— А почему она сказала “коллега”? Я же у вас не работаю.

— Как это не работаешь? Одна заметка — случайность, две — тенденция, три — постоянное сотрудничество. Ты теперь наш нештатный корреспондент… Надо бы тебя окрестить соленой водой в честь бога морей и нашей газеты. Два литра за шиворот…

— Хорошо, что здесь нет соленой…

— Сгодится и пресная. Головой в раковину… Мама, воду сегодня не отключали? Вот и чудесно!

— Ай!..

Развеселившийся Ховрин ухватил Оську поперек туловища и хотел потащить на кухню.

— Спасите! Анна Матвеевна, он меня утопить хочет! Пусти, куда ты меня тащишь! Ой… Простите…

Ховрин бухнул его на диван.

— Не надо извиняться. Все друзья говорят мне “ты”. Обращения на “вы” я требую только от чиновников.