Dream Cities. 7 урбанистических идей, которые сформировали мир - читать онлайн книгу. Автор: Уэйд Грэхем cтр.№ 28

Город широких просторов не ограничивался 6-километровой общиной, изображенной на макете, представляющем собой лишь обобщенное представление. Это был план для нации, ограниченный только топографией и присутствием воды. Архитектор планировал повсеместное распространение своих «деревень», каждая из которых вмещала 1400 семей и представляла собой автономный округ. Деревни-округа находились на расстоянии примерно 32 километров друг от друга вдоль «большой артерии», которая, по мнению Райта, должна была стать «великим произведением архитектуры»¹¹. «Город широких горизонтов – это не просто исключительно демократический город, – писал Райт. – Это единственно возможный город, устремленный в будущее»¹². Диорама Райта отражала его веру в радикальную децентрализацию как единственное средство решения проблем Америки. Эту веру, равно как и либертарианские убеждения архитектора, разделяли многие его соотечественники самых разных взглядов. «В городе широких горизонтов вы найдете не только возможность личной свободы индивидуума как личности. Вы найдете здесь структуры, основанные на децентрализации практически всего, что построил большой бизнес, и экономическую основу – структуру, рассчитанную на истинную индивидуальность и истинную простоту при более непосредственной ответственности правительства»¹³. Правительство следовало «сократить до мелких органов управления каждого округа»¹⁴. Такое правительство становилось архитектором округа и отвечало за распределение земли (принадлежащей государству), оказание услуг и гарантии высоких стандартов дизайна и строительства, которые Райт считал необходимой защитой против «экономического, эстетического и морального хаоса»¹⁵.

Рядом с макетом была размещена большая доска, на которой Райт перечислил основные условия реализации своего проекта. Это была своего рода Конституция в сочетании с различными указаниями, обещаниями и диктатами. Вся «Конституция» состояла из отрицаний – это было утверждение путем отрицания.

Никакого частного владения общественными потребностями.

Ни землевладельцев, ни арендаторов.

Никакого «жилья». Никакого натурального хозяйства.

Никаких проблем с дорожным движением.

Никаких железных дорог. Никаких трамваев.

Никаких железнодорожных переездов.

Никаких столбов. Никаких изгородей.

Никаких фонарей. Никаких проводов.

Никаких блестящих бетонных дорог или дорожек.

Никаких высоких зданий – только в изолированных парках.

Никаких трущоб. Никакого мусора.

Никаких главных или малых осей.

Что же все это могло дать человечеству? Город широких горизонтов был частью давней традиции утопического представления о сельском Эдеме: буколический, с малой плотностью населения, аграрный, джефферсоновский. Райт был твердо намерен ввести в ДНК таких городов «малость» – «маленькие фермы, небольшие дома для производства, маленькие фабрики, маленькие школы и небольшой университет для жителей»¹⁶. План отвергал концентрацию и монополизацию в крупных масштабах – урбанистическую или промышленную. Каждый округ должен был быть в значительной степени самодостаточным, большинство продуктов должно было производиться локально и локально же потребляться: «Бессмысленные перевозки туда и сюда, которые сегодня отнимают столько сил и времени, уйдут в прошлое»¹⁷. Райт интуитивно видел в подобном плане эффективное решение проблемы экономической депрессии – люди начинали работать для удовлетворения собственных потребностей.

При таком внимании к аркадской эстетике Город широких горизонтов можно считать прямым потомком романтических садовых пригородов Фредерика Лоу Олмстеда. Райт был хорошо знаком с этой концепций – Риверсайд в Иллинойсе практически соседствовал с его домом в Чикаго. Сочетание сельского хозяйства, промышленности, жилых резиденций и зеленых поясов в качестве санитарного кордона на пути укрупнения, достойного обслуживания с помощью современной транспортной матрицы – все это напоминало город-сад Эбенезера Говарда. Райт всегда испытывал влияние Говарда – это чувствуется по его усадьбе в Небраске, где он совместил идеи романтического пригорода, утопающего в садах, и идеализм жизни на границе, а затем вернул их к дымящим трубам промышленной Британии¹⁸. Но у Города широких горизонтов не было центра в традиционном смысле слова. Транспорт, промышленность и институты были смещены к краям. Не было и Хрустального дворца – центра коммерческой и общественной жизни. Все покупки происходили на «придорожных рынках», где люди свободно продавали бы свои продукты и покупали их у других. Таким образом, устранялись посредники – точно так же, как архитектор округа устранял все остальное правительство. Райт предусмотрел «общественный центр», где находились рестораны, художественные галереи, театры, поле для гольфа, ипподром, зоопарк, аквариум и планетарий, – «привлекательная для автомобильной поездки цель», по словам самого Райта. Позже его идея нашла воплощение в современных торговых центрах, которые стали не просто магазинами, а центрами развлечений¹⁹.

Концепция Райта стала развитием более ранних вариантов сельского Эдема – она включала в себя современные технологии, – Город широких горизонтов основывался на них: «Путем более разумного использования наших научных достижений мы создадим практический образ жизни, который соединит искусства, сельское хозяйство и промышленность в гармоничное целое»²⁰. Райт перечислял три основных достижения техники: «Три главных изобретения… 1. Автомобиль… 2. Радио, телефон и телеграф… 3. Стандартизованное машинное производство товаров». Эти достижения должны были положить конец городской концентрации, «понравится ли это силам, создавшим перенаселенные старые города, или нет». Как и Ле Корбюзье, он был убежден в том, что эти силы лишают город современности. Но, в отличие от швейцарского модерниста, Райт признавал машинную децентрализацию, а не концентрацию. В течение всей своей карьеры он осуждал Ле Корбюзье и других европейских архитекторов-модернистов, видя в них агентов централизованной, недемократической власти. Сам же он всю жизнь искал способы сосуществования своей драгоценной идеальной джефферсоновской квазиаграрной демократии и промышленных методов производства. В 1901 году он прочел в Чикаго лекцию «Искусство и ремесло машины». Лекция проходила в Халл-Хаусе, доме Джейн Адамс, который служил центром притяжения для сторонников реформ, связанных с движением «Искусства и ремесла». Райт уже тогда призывал к «укрощению» промышленной технологии в целях, которые ставило перед собой движение. Главным он считал соединение работы и жизни в гармонии с землей – то есть пытался перенести машину в сад без какого-либо ущерба. Райт прекрасно сознавал ущерб, который новые технологии уже успели принести: «Цена этих трех достижений для Америки – эксплуатация, мы видим ее повсеместно на бессмысленных и уродливых подмостках, которые не так-то просто будет снести»²¹. Но Райт заверял своих слушателей в том, что его система «архитектора округа» – то есть его самого – гарантирует обществу «хорошую архитектуру», а через нее и хорошую политику.