Дипломатия - читать онлайн книгу. Автор: Генри Киссинджер cтр.№ 308

Эти последние слова «бессильным и устаревшим», должно быть, прозвенели жутким холодом в Кремле. Советский ядерный арсенал являлся ключевым элементом статуса Советского Союза как сверхдержавы. В течение 20 лет пребывания Брежнева у власти основной целью СССР было достижение стратегического паритета с Соединенными Штатами. Теперь при помощи единственного технологического хода Рейган предлагал ликвидировать все, ради достижения чего Советский Союз довел себя до банкротства.

Если призыв Рейгана создать 100-процентно эффективную систему обороны просто приблизится к воплощению в реальность, американское стратегическое превосходство станет реальностью. Тогда американский первый удар, по всей вероятности, увенчается успехом, поскольку оборонительная система сумела бы сдержать относительно малые и дезорганизованные советские ракетные силы, уцелевшие к этому моменту. Как минимум провозглашение Рейганом программы СОИ уведомило советское руководство, что гонка вооружений, которую они столь опрометчиво начали в 1960-е годы, либо полностью поглотит их ресурсы, либо приведет к американскому стратегическому прорыву.

Предложение Рейгана относительно СОИ затронуло больное место в спорах по поводу американской оборонной политики. До наступления ядерного века считалось бы бессмысленным базировать оборону страны на уязвимости ее населения. Но потом дебаты на тему стратегии приобрели новаторский характер, отчасти потому, что стали вестись совершенно новыми группами участников. До наступления ядерного века военная стратегия была предметом, которым занимались в одних лишь генеральных штабах, да еще в военно-учебных академиях, ну и немногие непрошеные советчики со стороны, в основном военные историки типа Б. Г. Лиделл Гарта. Огромные разрушительные свойства ядерного оружия сделали традиционную военно-экспертную деятельность менее значимой; любой, кто разбирался в современной технологии, мог стать участником игры, а игроками в основном становились ученые, к которым присоединялось небольшое число других научных сотрудников.

Потрясенные выпущенной ими на свободу разрушительной силой, технические специалисты в большинстве своем убедили себя в том, что политики в значительной степени люди безответственные, что, если бы они увидели хоть малейший шанс превратить ядерную войну в нечто терпимое, у них могло бы появиться искушение развязать ее. Поэтому моральным долгом ученых было отстаивать стратегии до такой степени катастрофичные, чтобы напугать даже самого безрассудного политика. Парадоксальность подобного подхода заключалась в том, что те, кто совершенно справедливо полагал себя наиболее озабоченным будущим цивилизации, кончали тем, что выступали в пользу нигилистической военной стратегии уничтожения гражданского населения.

Ученые в сфере обороны пришли к подобной точке зрения постепенно. Во время первого десятилетия ядерной эры многие из них все еще настаивали на организации обороны против, по большей части, несуществующей советской угрозы с воздуха. Глубоко преданные делу предотвращения ядерной войны ученые, без сомнения, в глубине души считали полезным отвлечение ресурсов от дела создания наступательного оружия и тем самым сокращение стимулов превентивного нападения со стороны Америки. Но после появления у Советского Союза все возрастающих ядерных возможностей и обретения им достаточной мощи, чтобы опустошить Соединенные Штаты, акценты в советах научного сообщества парадоксально переменились. С той поры большинство ученых горячо отстаивали доктрину взаимно гарантированного уничтожения, которая основывала устрашение на предположении о том, что при ожидаемом достаточно высоком уровне жертв среди гражданского населения ни одна из сторон не начнет ядерную войну.

Появление теории взаимно гарантированного уничтожения означало преднамеренный уход от рациональности в стратегической теории к обороне, базирующейся на угрозе самоубийства. На практике она давала огромное преимущество, разумеется психологическое, той стороне, которая способна была бросать вызовы, выйти из которых ее противник мог, лишь прибегнув к всеобщей ядерной войне. В 1960-е и 1970-е годы такой стороной безоговорочно являлся Советский Союз, чьи вооруженные силы обычного типа, как в основном полагали, в значительной степени превосходили западные. В то же самое время такая стратегия гарантировала, что ядерная война уничтожит саму цивилизацию. Таким образом, СОИ нашла себе приверженцев, в особенности среди тех, кто стремился избежать невыносимого выбора между капитуляцией и Армагеддоном.

Большинство средств массовой информации и умов в области обороны тем не менее придерживались общепринятого мнения и выступали против СОИ. Наилучший и наиболее точный перечень разнообразных оговорок содержится в книге, изданной Гарольдом Брауном, работавшим министром обороны в администрации Картера и министром ВВС в администрации Джонсона ^[1062]. Браун предпочитал исследовательские усилия, но утверждал, что СОИ еще не может быть запущена на практике ^[1063]. Один из его сотрудников, Ричард Беттс, встал на точку зрения, что при любом уровне развертывания противоракетной обороны Советский Союз найдет способ подавить систему обороны и гораздо меньшей ценой, чем размещение обойдется Америке ^[1064]. Профессор Университета имени Джона Хопкинса Джордж Лиска занял совершенно противоположную позицию. Он исходил из предположения о том, что СОИ могла бы работать, но, обеспечив себе защиту, Америка утратит стимул защищать европейских союзников ^[1065]. Роберт Осгуд свел воедино все эти критические замечания, связав их с озабоченностью возможным подрывом заключенного в 1972 году договора ПРО и осложнением новых усилий по контролю над вооружениями ^[1066]. Отражая точку зрения, весьма распространенную среди западных союзников, британский министр иностранных дел Джефри Хау предостерегал против создания «линии Мажино в космосе»:

«Для развертывания может потребоваться много лет. Много лет отсутствия безопасности и стабильности не могут быть нашей целью. Все союзники должны продолжать на каждом этапе разделять мнение о том, что безопасность всей территории НАТО неделима. В противном случае обе опоры альянса начнут разваливаться» ^[1067].