Горбачевы. Чета президентов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Платонов cтр.№ 66

В доме директора заповедника «Беловежская пуща» готовились отметить день рождения жены. Она тоже работала в заповеднике секретарем-машинисткой. Но по такому случаю, взяла выходной. Именинница сама готовила салат оливье, винегрет и заливное — любимое блюдо мужа. Во дворе брат мужа на вертеле жарил кабанчика. В их семьях любили застолье с зубровочкой и обильной мясной закуской. Благо зверья в заповедных лесах водилось вдоволь.

Ночная темень по-зимнему быстро окутала небольшое село Вискули. Оформление стола завершилось, но гости не садились. Ждали хозяина с работы. И в это время с улицы раздался незнакомый голос, звавший «Хозяйка! Хозяйка!». У ворот стоял явно не местный, рослый молодой парень.

— Вы, Мария? — спросил он, увидев выскочившую из дома хозяйку.

— Я самая, что-нибудь с мужем? — встревожилась она.

— Все в порядке. Он в конторе. Я из управления государственной охраны. Вам пять минут на сборы. Поедете со мной. Надо срочно напечатать документы. Давайте, быстро.

Вскочив в дом, она бросилась к телефону, набрала номер мужа. Но услышала короткие гудки «занято». Попробовала повторить, результат тот же.

Через полчаса они подъехали к резиденции, где обычно отдыхали и охотились белорусские руководители и их гости. Увидев необычно большое количество людей и машин, Мария испугалась и опять спросила, где ее муж.

— Сейчас сами узнаете, — ответил невозмутимый спутник-охранник. Машина подъехала к конторе, и Марию провели в кабинет к мужу. Он был в порядке, но телефон отключили.

— Коля, что здесь случилось? У нас гости, а ты здесь. Объясни.

— Сам не знаю, почему не выпускают. Приехали президенты России и Украины со свитами. Вроде на охоту. Но не похоже. Сидят в домах, гуляют по лесу. Наш Шушкевич мечется между ними. Похоже, готовят какие-то документы, коль за тобой послали. Не знаю, мне запретили покидать контору. Ты не захватила перекусить? Голодный, как зверь.

— Ну как же, Колечка, прихватила, а зубровочка у меня в холодильнике. Сейчас день рождения и отметим. Только по чуть-чуть. Мне же еще печатать. Как работу сделаю, поедем быстренько домой. Там стол ломится. Как дети с гостями без нас… и не позвонишь. Интересно, скоро бумаги принесут? Коль, а может, разрешат позвонить домой? Там же волнуются…

— Пойду, узнаю. — Николай вышел в коридор и тут же возвратился со словами: — Там охранник, сказал ждите, будут готовы, принесут. И позвонить не разрешил. До утра, говорит, потерпите. Так что давай пока по чарочке и перекусим.

В полночь, не дождавшись бумаг, супруги как в молодости устроились в обнимку на диване. Проснулись от холода и стука в дверь уже утром. В коридоре стоял лысоватый, полный молодой мужчина с листами бумаги в руках. Он сообщил, смешно чмокая губами, что из-за его корявого почерка, печатать придется под диктовку. Через полчаса две страницы текста о ликвидации советской империи были напечатаны. Дав слово никому не сообщать о содержании документа, Мария возвратилась к мужу.

— И что в той бумаге секретного. Стоило всех на уши ставить? — спросил Николай, едва она закрыла дверь.

— Теперь, Коля, заграница для нас не только Вильнюс, но и Москва с Киевом. Иностранцы мы с тобой для уральских родичей. Давай быстрее домой, пока отпустили. Только никому ни слова. Этот губастый, Гайдар его фамилия, слово взял, что буду молчать.

«Вечером, по прилете, пригласили белорусов и украинцев сесть вместе поработать над документами встречи. Собрались в домике, где поселили меня и Сергея Шахрая, — вспоминает об этом событии Егор Гайдар. — С нашей стороны были Бурбулис, Козырев, Шахрай и я. От белорусов — первый вице-премьер Мясникович и министр иностранных дел Кравченко. Украинцы подошли к двери, потоптались, чего-то испугались и ушли. Именно тогда Сергей Шахрай предложил юридический механизм выхода из политического тупика… роспуска СССР тремя государствами, которые в 1922 году были его учредителями… Никто из присутствующих не возразил. Начали вместе работать над проектом документа… я стал сам набрасывать на бумаге текст. В четыре утра закончили работу. Андрей Козырев взял бумаги и понес к машинистке. Утром паника, документ не напечатан. Выяснилось — Козырев не решился в четыре утра будить машинистку и засунул проект соглашения под дверь, но не ту. Но когда рано утром хватились — времени в обрез, и мне пришлось идти диктовать текст. Так что, если кто-то захочет выяснить, на ком лежит ответственность за Беловежское соглашение, отпираться не буду — оно от начала до конца написано моей рукой». Как видим, Гайдар и здесь выдает свою ответственность писаря за политическую ответственность правителя. Но ведь он таковым не был, и быть при Ельцине не мог. Писарь даже великий так и останется писарем.

Возвращаясь в Москву, участники Беловежского сговора тревожно обсуждали только одну тему: попытается ли Горбачев в ответ применить силу.

Самолет с командой Ельцина приземлился в аэропорту Внуково в темноте и поэтому мало кто увидел, как охрана выводила из него президента. Идти самостоятельно он не мог. Причиной тому было состояние эйфории от достигнутой в Вискулях цели всей жизни, помноженное на опьянение. Русская традиция обмывать рождение и смерть была явно соблюдена. В этот раз обмывались одновременно и кончина СССР, и устранение соперника. Но ни органы госбезопасности, ни прокуратура Конституции и закона не исполнили и заговорщиков не арестовали. Президент СССР тоже бездействовал.

Заговор ГКЧП, события в Форосе и Беловежской пуще высветили то, что долго маскировалось завесой демагогии и естественным сопротивлением гибели самой страны-гиганта: Михаил Горбачев — посредственный человек. Яркая фактура и серая личность. Комсомольский вожак на троне правителя. Не имея за плечами закалки настоящей политической борьбы (руководство маловажным регионом и секретарство в ЦК без конкуренции в окружении престарелого ареопага не в счет), Горбачев дает согласие на руководство пребывающей в кризисе сверхдержавой. Он также не обладал властным характером. Поэтому его восхождение на пост верховного правителя — это, с одной стороны случайность (геронтологическая), с другой — верх легкомыслия и безответственности. Личный крах и развал страны как итог был более чем закономерен. Так было всегда, так произошло с Горбачевым, так будет с любым. Порог его компетентности был превышен еще при переходе с комсомольской работы на партийную. Это подтверждается его шумихой в Ставрополе вокруг познавательных кружков, липовых уборочных комплексов, провалом в руководстве сельского хозяйства страны, в жилищной политике, доведением до пустых прилавков, наконец, фиаско в работе по заключению нового союзного договора. Такие люди, как Горбачев, не способны отличить поражение от победы. Поэтому он постоянно утверждает противоположное тому, что есть на самом деле. Например, «перестройку сорвал Ельцин, все рухнуло, но мы победили». Они не способны принимать необходимые решения и принуждать к их выполнению. Они не знают главного — правил власти. Не ведают, что управлять и править это не одно и тоже. Управляют менеджеры, правят — властители.