Дневник осени - читать онлайн книгу. Автор: Белла Торн cтр.№ 29

Он протягивает мне руку. У меня в животе бабочки порхают, когда он ведет меня на танцпол.

Он обвивает меня руками за талию. Прежде чем положить свои ему на плечи, я наконец решаюсь на то, что мне хотелось сделать с самой первой встречи: я провожу ладонями вдоль его рук, сверху вниз. Невероятно! Даже через ткань пиджака я ощущаю рельеф его мускулов.

– У меня что, на рукаве что-то? – спрашивает Шон.

– Да так, – отвечаю я. – Просто пушинка. Уже сняла.

– Спасибо!

Мы покачиваемся в такт музыке. Теперь я не испытываю никаких трудностей с тем, чтобы позволить Шону вести. Небольшая амплитуда движений, вот в чем секрет.

– Я очень рад, что ты здесь со мной, – тихо произносит Шон.

– И я рада, – шепчу я в ответ.

Он пристально на меня смотрит. У меня перехватывает дыхание.

А затем его губы касаются моих, и все остальное вокруг перестает существовать. Есть только наш поцелуй.

– Ты выглядишь счастливой, – замечает Джей-Джей, когда мы встречаемся в понедельник.

– Это потому, что у меня были замечательные выходные, – отвечаю я, покачиваясь с пятки на носок.

– Хорошо провела время на Зимнем балу?

Я киваю.

– Отлично! Жаль, что мы там так толком и не пообщались.

– Без проблем! – говорит он. – Ты потрясающе выглядела.

– Спасибо. Не знала, что ты смотрел на кого-то, кроме Кэрри Амерник. Или назовем ее «Мэр, рак и ерник»?

Джей-Джей ухмыляется.

– Ты нашла в Интернете анаграмму на имя Кэрри?

– Откуда ты знаешь, что я ее нашла? – говорю я. – Может, я только что сама ее придумала?

– Сейчас проверим твои способности. «Джей-Джей Остин хорош в бабочке». Давай, составляй анаграмму.

Я стараюсь переставить буквы в голове. Они складываются в какие-то абсолютно бредовые комбинации, которые очень отдаленно напоминают реально существующие слова.

– Мне просто нужно больше времени, – заявляю я. – Но бабочка тебе действительно очень идет. – говорю я. – В «Денниз» ты в ней отлично смотрелся.

– Это Ам прислала тебе наши фотографии?

Я киваю.

– А как насчет тебя и Кэрри? Вы что, встречаетесь?

Он подбрасывает ногой в воздух пустую пластиковую бутылку, выброшенную кем-то на обочину.

– Не знаю еще. Она хотела бы. Посмотрим. А вы с Шоном?

Я пожимаю плечами.

– Не уверена. Он пригласил меня вчера в гости к себе домой. И это было здорово. Но мы просто смотрели футбол.

– Какой матч?

– Американский футбол.

Джей-Джей смеется.

– Чувствую, ты настоящая фанатка.

Я глубоко вздыхаю, не уверенная, задавать ему следующий вопрос или нет.

– Скажи, это странно, что он не пытался меня поцеловать?

– Но он тебя поцеловал.

Я чувствую, как краска приливает к моим щекам.

– Ты видел?

– Ты явно недооцениваешь мое зрение, – поводит бровями Джей-Джей.

– Ну да, поцеловал, – соглашаюсь я. – Но только на балу. А вчера у него дома – нет. Я нахожу это странным.

– Необязательно, – возражает Джей-Джей. – Ну то есть я бы на его месте, раз уж бутылка открыта, пил бы безостановочно. Но это я. А он может относиться к этому совсем по-другому.

– Ладно, не буду сейчас комментировать сравнение с открытой бутылкой и желанием выпить, поскольку ценю твое мнение, но вообще-то это явный перегиб.

– Принято к сведению, – говорит Джей-Джей.

Мы идем медленнее, чем обычно, поэтому в школе нам приходится сразу бежать на урок. Жалко, я собиралась проверить, ждет ли меня Шон у шкафчиков. Надеюсь, хотя бы место в классе он мне занял.

Когда я вхожу, все тут же начинают на меня глазеть.

Все, кроме Шона. Он сидит за партой с опущенными глазами.

Место рядом с Шоном занято. Единственное свободное место есть в первых рядах, и я направляюсь к нему, чувствуя себя пловцом, который пытается выплыть из моря презрения.

Мне хочется вылезти из собственной кожи. Я помню это чувство. Ринзи наверняка постаралась. Очередное фото. Или очередной слух обо мне. Это бы объяснило всеобщий настрой. Но это невозможно! Я же записала в блокнот пожелание, чтобы она перестала делать мне гадости. Под этим можно подразумевать любые козни, но сейчас, ощущая на себе тяжелые взгляды, я уверена, что она что-то подстроила.

Когда мисс Ноулз проверяет по журналу присутствующих, смятый в комок листок бумаги перелетает через мое плечо и падает на парту передо мной. Я разворачиваю его. Он содержит всего одно слово. Ругательство.

Я комкаю его и бросаю на пол. Какую гадость придумала Ринзи?

Когда мисс Ноулз отпускает нас с занятий, несколько учеников «случайно» задевают меня плечами, проходя мимо. Мои учебники разлетаются в разные стороны. Никто даже не пытается помогать мне их собрать. Даже Шон.

Когда я наконец выхожу в коридор, Шона там нет. Зато есть Амалита.

– Скажи мне, что это не ты, – требует она. – Вернее, я знаю, что это не ты. Просто хочу это от тебя услышать.

– Понятия не имею, о чем ты!

– Хорошо. Ладно. Но ты должна знать. Пойдем со мной. Vaminos! ^[59]

Она подводит меня к одной из кабинок для индивидуальных занятий на нижнем этаже школьной библиотеки.

– Ам, мне нужно на урок, – говорю ей я.

– А мне, думаешь, не нужно? Это важнее.

Она садится за компьютер в кабинке и набирает адрес сайта. Загружается картинка: текст на оранжевом фоне. Название гласит:

ЗИМА ТРЕВОГИ НАШЕЙ ^[60]

Правдивый рассказ о жизни Авентурской средней школы

– Что это?

– Читай!

Это непросто в моем стрессовом состоянии: буквы скачут перед глазами еще больше, чем обычно. Мне приходится водить по экрану пальцем, собирая воедино каждое слово, чтобы не потерять мысль.

Два месяца назад я переехала в Авентуру, штат Флорида. За этот непродолжительный срок я подверглась здесь издевательствам, унижению и травле. Хотя я и доложила об этом администрации школы, никаких мер принято не было, так как у меня не было конкретных доказательств, кто за этим стоит. Не располагая возможностью назвать имя конкретного обидчика, я могу только обвинять школьный коллектив в целом. Я не рассчитываю на справедливость внутри системы, поэтому мне остается лишь перевести стрелки на виновников моих бед. Я не хочу распространять сплетни и ложь, я лишь хочу пролить свет на их тайны так же, как они поступили с моими. Я сохраняю анонимность только из соображений личной безопасности и предаю эти материалы гласности с большим сожалением.