Дневник осени - читать онлайн книгу. Автор: Белла Торн cтр.№ 15

– Это еще что такое? Занятия для умственно отсталых? – спрашивает Джек, когда я сообщаю об этом за обедом.

– Сам ты умственно отсталый, – толкает его Джей-Джей.

– Сделаю вид, что не обиделась, – отвечаю я, глубоко вздохнув. – Это то, что мы в моей старой школе называли Отрядом калек. Авентурская учебная программа для адаптации подростков. В Балтиморе у нас тоже такое было.

– А что это такое? – спрашивает Амалита.

– У нас это была программа развития навыков преодоления различных трудностей в обучении. Например, я слушаю аудиокнигу, когда читаю «Гамлета». Это один из методов адаптации для Отряда калек.

– Мне нравится название «Отряд калек», – говорит Джек. – Что-то типа особого подразделения «Лиги справедливости» ^[32].

– Не знаю, не знаю, – говорю я игриво. – Специальное обучение для подростков с особенностями развития… больше напоминает «Людей Икс» ^[33].

– А знаешь, ей подошел бы такой костюмчик, – обращается Джек к Джей-Джею. – Из старых комиксов. Высокие сапоги до середины бедра, зелено-желтый комбинезон в обтяжку, открывающий сиськи…

– Открывающий сиськи? – переспрашивает Джей-Джей. – Тебе что, двенадцать лет?

– Ну ладно, я пошла, – я встаю. – Сделайте одолжение, не говорите никому про ПАП. Конечно, в этом нет ничего страшного, но…

– No es nada ^[34], – Амалита машет мне. – Иди!

Я отношу свой поднос и улыбаюсь. Мне нравится, что у меня уже есть друзья, которым не надо ничего объяснять. Не то чтобы я стеснялась своей дислексии, но за моей спиной и так уже перешептываются. Не хотелось бы давать еще больше поводов.

Занятия по ПАП в Авентурской средней школе проводятся в театре «Черная комната», что мне ни о чем не говорит, пока я не нахожу его и не убеждаюсь в том, что это действительно черная комната с черной сценой и рядами черных стульев.

До настоящего момента я не думала, что могу выглядеть еще бледнее, чем обычно. Но здесь моя рука просто светится во тьме.

– Отем? Привет.

Это Шон. Он сидит на одном из стульев.

– Ты тоже занимаешься по программе ПАП? – спрашивает он.

Он улыбается так, будто просто счастлив меня видеть, и я сажусь рядом с ним.

– Да. У меня дислексия. А что не так с тобой?

– У меня синдром нарушения восприятия информации на слух.

– Прикольное название.

– А я вообще прикольный. Это такая проблема со слухом, когда нарушается способность различать слова, если слишком шумно. И тогда, чтобы что-то понять, мне приходится сильно прислушиваться.

Он постепенно наклоняется ко мне, пока его лицо не оказывается буквально в нескольких сантиметрах от моего. Даже с такого близкого расстояния он невероятно красив. Мое сердце стучит, как молот. Он мог бы меня поцеловать, прямо сейчас. Наши губы так близко, что я ощущаю его дыхание.

– Наверное, учителям нравится, что ты с них глаз не сводишь, – я говорю это как ни в чем не бывало, хотя мне стоит огромных усилий дышать ровно.

– Да, очень.

И мне очень нравится. Жаль, что он отодвигается, но в комнате уже полно других учеников. Какой-то парень постарше уже поднялся на сцену. Похоже, сейчас начнется.

Несмотря на то что я рассказывала об этом с пренебрежением, Отряд калек в моей старой школе действительно помогал мне с учебой. Оказалось, что это классная программа. Нас разделили на группы по видам Ущербности. Моей группой руководила Эван, тощая как жердь азиатка-байкерша с проколотым языком и розовой прядью в волосах, которая умудрялась быть одновременно дислексичкой и почетной студенткой ФМУ ^[35]. Она поделилась с нами своим любимым способом борьбы с дислексией: мягкая наждачная бумага. Каждый раз, когда Эван нужно запомнить новое слово, она пишет его на такой бумаге с большим нажимом, чтобы оно буквально отпечаталось на поверхности. После этого она обводит отпечаток пальцем, чтобы запомнить его на ощупь, и произносит его вслух, затем процарапывает еще раз. Эван поклялась, что после этого она никогда больше не делает в нем ошибок. Мне она понравилась.

Предполагается, что занятия по ПАП заканчиваются одновременно со школьными уроками, но нас отпустили на полчаса раньше. Я задержалась в «Черной комнате» в ожидании, когда Шон закончит беседу со своим наставником.

– Удалось ли тебе адаптироваться к нашей программе адаптации? – спрашивает он.

– Это было гораздо проще, чем адаптироваться к тому, что ты можешь отпускать такие банальные шуточки.

Он улыбается:

– Пошли со мной.

– Не слишком ли многого ты от меня ждешь? – спрашиваю я, хотя, если он будет продолжать так улыбаться, я пойду за ним хоть на край света.

– Скорее, ждут от меня, – отвечает он. – У меня трое старших братьев. Поэтому мне так нравится быть квотербеком ^[36]. Это мой шанс покомандовать.

– Ух ты! – говорю я. – Наверное, не просто было так сформулировать предложение, чтобы вскользь упомянуть, что ты в команде разыгрывающий?

– Я аж взмок от усилий, – отвечает он. – Мне удалось тебя поразить?

– Я чуть сознание не потеряла от восторга!

– Это хорошо, – одобрительно говорит он. – Редко удается довести девушку до обморока.

За это время мы добрели до конца школьной территории, миновав спортивные площадки. Я под впечатлением от того, насколько большое удовольствие доставляет мне наша болтовня.

– А ты совсем не такой, как я думала, – приходится мне признать. Я хочу, чтобы это прозвучало как комплимент. Я уже знаю, что он милый и воспитанный, но до сегодняшнего дня я полагала, что этим его достоинства и ограничиваются.

– А чего ты ожидала? Что я буду поскромнее? Не такой быстрый?

Я вздрагиваю, как будто он меня подловил.

– Ну типа того.

– Ничего. Я с этим уже сталкивался. Наверно, это тоже результат нарушения слухового восприятия. Я часто что-то упускаю из общей беседы, поэтому приходится улыбаться и кивать, чтобы это скрыть. Думаю, я лучше проявляю себя в общении один на один.