Блеск шелка - читать онлайн книгу. Автор: Энн Перри cтр.№ 39

– В таком случае они не могли стать врагами на религиозной почве, – заключила Анна, хватаясь за его слова, словно утопающий за соломинку.

– Нет. Неприязнь между ними, если она действительно была, могла возникнуть из-за дружбы Юстиниана с Антонином, который и убил Виссариона.

– Почему? Разве он не был воином, очень практичным человеком? – Анна чувствовала, что должна объяснить свою осведомленность. – Я лечил солдат, которые хорошо его знали.

Никифорас посмотрел ей в глаза:

– Есть предположение, что Антонин и жена Виссариона были любовниками.

– Елена Комнена? Она очень красива…

– Ты так думаешь?

Казалось, ее слова удивили и даже озадачили Никифораса.

– Я нахожу ее пустышкой, похожей на картину, написанную холодными, безжизненными красками. В Елене кипят страсти, она не способна испытывать возвышенные чувства. Впрочем, это дано не каждому.

– Разве Антонин не понимал, какая она на самом деле? Может, были другие причины для убийства Виссариона?

– Не знаю, – признался Никифорас. – Я помню, что Виссарион был яростно настроен против союза с Римом, пытался посеять смуту, призывал людей к сопротивлению. И это заводит меня в тупик, потому что как Юстиниан, так и Антонин тоже были противниками этого соглашения.

Анна видела, что евнуха переполняют эмоции, и ей захотелось узнать, как он сам относится к этому союзу. Она попыталась сосредоточить его внимание на настоящем.

– У Виссариона по-прежнему есть последователи? Не просто сторонники, а те, кто мог бы продолжить его дело?

– Юстиниан и Антонин уже не смогут этого сделать, – ответил евнух с грустью. – Думаю, остальные вернулись к своим заботам и нашли себе других кумиров. Виссарион был мечтателем, таким же, как епископ Константин. Он наивно полагал, что Византию спасет вера, а не умелая внешняя политика. У нас никогда не было большой армии и флота. Мы стравливали врагов и наблюдали со стороны, как они воюют друг с другом. Однако для этого нужна хитрость и ловкость, готовность идти на компромисс и прежде всего мужество – чтобы терпеливо дожидаться своего часа.

– Это редкий вид мужества, – сказала Анна, думая о том, как беззаветно Константин верит в то, что, если они сохранят православную веру, Пресвятая Дева их спасет.

Для того чтобы защитить город, Константин избрал путь, на который ему указала рука Господня, а император, как человек, доверявший прежде всего самому себе, своей руке из плоти и крови, действовал разумно, или, точнее, изощренно.

Анна задумалась о том, во что Юстиниан верил на самом деле. Вскоре за ними прислали слугу, и она последовала за Никифорасом в покои императора.

Михаила по-прежнему немного лихорадило, но волдыри побледнели, и новых высыпаний не появилось. В этот раз Анна принесла с собой листья, чтобы сделать настой, который снизит жар и облегчит боль, а также мазь из ладана, смолы мастикового дерева и коры бузины, смешанных с маслом и белком яйца.

Через пару дней, когда Анна нанесла очередной визит, император был уже на ногах и в полном облачении. Он послал за Анастасием, чтобы выразить восхищение его мастерством, поблагодарить за свое выздоровление и щедро оплатить лечение. Анна изо всех сил старалась скрыть облегчение, которое она испытала.

– Меня отравили, Анастасий Заридес? – спросил Михаил, уставившись на нее своими черными глазами.

Она ожидала этого вопроса.

– Нет, ваше величество.

Он удивленно поднял изогнутые брови:

– Значит, я согрешил. Но почему ты не сказал мне об этом?

И к этому вопросу Анна была готова.

– Я не священник, ваше величество.

Михаил на мгновение задумался.

– Никифорас уверяет, что ты умный и честный. Неужели он ошибается?

– Надеюсь, что нет. – Анна старалась говорить ровным голосом и избегать императорского взгляда.

– Может, стремясь к союзу с Римом, я совершаю грех, а тебе не хватает мужества и веры, чтобы сказать мне об этом? – настойчиво продолжал расспрашивать император.

Такого вопроса Анна не ожидала. В глазах Михаила появились веселые искорки. У нее было всего несколько мгновений на раздумье.

– Я верю в медицину, ваше величество. И не очень хорошо осведомлен в вопросах веры. Она не спасла нас в 1204 году, и я не знаю почему.

– Возможно, у нас ее было недостаточно? – предположил Михаил, медленно скользя по Анне взглядом, как будто пытался найти ответ в ее позе. – Отсутствие веры следует рассматривать как грех или как болезнь?

– Чтобы понять, верим мы или нет, необходимо прежде всего разобраться в том, что обещал нам Господь, – ответила Анна, судорожно пытаясь вспомнить все, что ей об этом известно. – Глупо надеяться, что Господь подарит нам что-то просто потому, что мы этого хотим.

– Разве Он не защитит свою единственную верную Церковь, для того чтобы ее сохранить? – парировал Михаил. – Или же все зависит от нашей способности подмечать мелочи и потом восстать против Рима?

Анна поняла, что император играет с ней. Приведенные им аргументы не могли заставить ее изменить свои убеждения, но могли решить ее судьбу. Вероятно, заподозрив лекаря в неискренности, Михаил усомнился бы и в диагнозе, который тот ему поставил.

– Полагаю, что наша слепая вера растворилась в крови и была погребена под пеплом еще семьдесят лет назад, – сказала Анна. – Возможно, Господь ожидает, что на этот раз мы обратимся не только к вере, но и к разуму. Все не могут быть справедливыми и мудрыми. Сильный должен защищать слабого.

Казалось, что императора удовлетворил ее ответ. Он сменил тему разговора:

– Каким образом тебе удалось меня вылечить, Анастасий Заридес? Я желаю это знать.

– Ваше величество, мне помогли в этом целебные травы, избавившие вас от жара и от боли, а также мази, которыми смазывали сыпь. Я также позаботился о том, чтобы вы не заболели из-за несвежей пищи, нечистой ткани или испорченных масел. Ваши слуги делали все возможное, чтобы уберечь вас от отравления. Кроме того, вашим дегустаторам я посоветовал быть очень аккуратными с ножами, ложками и посудой – прежде всего в целях собственной безопасности.

– И все они молились?

– От всей души, ваше величество. И мне не пришлось просить их об этом.

– Несомненно, они молились за мое здоровье и твое спасение, – сказал Михаил.

При этих словах его лицо выражало откровенное веселье.

По дороге домой Анна размышляла над тем, был ли император действительно отравлен, и если да, то причастна ли к этому Зоя. Для нее подчиниться Риму было все равно что позволить совершить над собой насилие. Убедила ли она себя в том, что на этот раз их спасет страстная слепая вера?

Неожиданно Анна осознала глубину собственных сомнений и, возможно, тяжесть греха, вызвавшего их. Имело ли значение для Господа, насколько одна Церковь отличается от другой? Или это важно лишь для богословов и людей, привыкших выполнять определенные ритуалы и не готовых принять чужую культуру?