Убийство в Амстердаме - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бурума cтр.№ 50

Вместе с группой голландских болельщиков я сел в трамвай, ехавший в сторону роттердамского футбольного стадиона. В трамвае взрослые мужчины в карнавальных костюмах подпрыгивали с пылом, граничившим с экстазом или яростью. Я попытался спрятаться за газетой. Заметив мою сдержанность, один из энтузиастов заорал государственный гимн Голландии прямо мне в ухо. Когда я оторвался от газеты, он закричал: «Ты что, не любишь Голландию?» Его лицо покраснело, как мне показалось, от ярости. Я пробормотал что-то трусливое вроде «конечно, люблю», надеясь, что он уйдет. Стоявшие рядом с ним кричали: «Германии конец, Германии конец!» И затем, словно вдогонку прошлому: «Мы не забыли войну!»

Великолепный стадион Роттердама превратился в оранжевое море, посреди которого развевались национальные красно-бело-синие флаги. Я заметил у кого-то корову на верхушке оранжевого шутовского колпака. Были флаги с названиями фан-клубов из разных голландских городов. Я видел, как люди в деревянных башмаках танцевали под музыку старомодного духового оркестра. Как и все карнавалы, этот патриотический праздник, напоминавший картины Брейгеля, был фантазией, праздником воображаемой общины – сельским, радостным и традиционным праздником белых. Это было возвращение к придуманной стране, не более реальной, чем фантазия современного голландского мусульманина о чистом мире пророка.

Обе фантазии содержат семена разрушения. Мужчины в оранжевом кажутся сравнительно безопасными. Их патриотизм – это в общем и целом праздник, отдых от послевоенного политического благочестия. Но 2 ноября 2004 года кровавые фантазии голландского мусульманина закончились убийством человека. Я рассказал о реакции на происшедшее, за которой наблюдал в течение прошедшего года. Некоторые высказывания были разумными, некоторые злобными, некоторые просто глупыми. Но эта история еще не закончилась. То, что случилось в этом уголке Северо-Западной Европы, может случиться где угодно, пока молодые люди считают, что смерть – их единственный путь домой.

В апреле 2006 года Айаан Хирси Али сообщили, что она не может больше оставаться в своей квартире на одиннадцатом этаже тихого, хорошо охраняемого жилого дома в Гааге. Перед тем как въехать в эту квартиру, предоставленную ей голландским государством, она переезжала из одного убежища в другое, как беглянка в оккупированной стране. Новые соседи жаловались, что не чувствуют себя в безопасности после ее появления в доме, и обратились в суд. Они проиграли в суде первой инстанции, но выиграли апелляцию. Хирси Али дали четыре месяца на переезд. Она решила уехать в Соединенные Штаты.

Ее реакция была совершенно в духе современных голландских публичных выступлений. Она заговорила о войне. Неудивительно, сказала она с горькой улыбкой, что голландцы были не в состоянии противостоять нацистам: «Нашей страной правит террористический режим политкорректности».

Спустя несколько недель еще одна бомба. Рита Вердонк по прозвищу Железная Рита, министр иммиграции и интеграции, решила, что Хирси Али не является подданной Голландии. И никогда не была ею, потому что солгала, отвечая на вопрос о ее имени и происхождении, когда просила о предоставлении убежища. Ее звали не Айаан Хирси Али, а Айаан Хирси Маган. Это не могло быть новостью для министра, потому что Айаан рассказывала об этом многим людям, включая меня. Она повторила это в телевизионном документальном фильме, показанном в апреле, когда Железная Рита выдвинула свою кандидатуру на пост лидера консервативной партии WD. Женщина, с которой отказался обменяться рукопожатиями ортодоксальный имам, стойкая женщина, ставшая символом конфронтации Голландии с иноземной верой, внезапно изменила отношение к своей коллеге.

Таким образом, Айаан Хирси Али стала последней жертвой жесткого отношения к беженцам и иммигрантам. Голландию больше никто не обведет вокруг пальца. Рита будет стоять на страже. Одну иракскую семью отправили домой, несмотря на предупреждения о грозящей ей серьезной опасности. Испуганные беженцы были возвращены в Сирию и Конго со своими личными делами, что могло привести к дальнейшим преследованиям. Другие оказались в тюремных камерах после того, как в их убежище в амстердамском аэропорту произошел пожар и погибли одиннадцать человек. Косовскую школьницу буквально волоком вытащили из школы, не дав сдать до конца экзамены. Полночный стук в дверь стал реальной угрозой в обществе, гордившемся своей толерантностью.

Это не то, чего хотела Айаан. Она не страдала ксенофобией и не выступала против иммигрантов (да и как такое возможно?). Но она назвала голландцев трусами, сравнила с людьми, которые во время войны отводили взгляд, когда депортировали их соседей. Она сожалела об их слабости, не позволяющей им противостоять исламистской угрозе. Они с Ритой Вердонк были союзниками. Вердонк, ранее работавшей заместителем начальника тюрьмы, просто не хватило проницательности или воображения, чтобы провести четкую грань между ужесточением мер против политического ислама и против беженцев, нарушивших мелкие бюрократические правила.

Хирси Али не отправят назад в Сомали или даже в Кению. Отношение министра к своей коллеге вызвало такое возмущение, что гражданству Айаан, пожалуй, ничто не угрожает. Но это был печальный конец необычной одиссеи, начавшейся с безобидной лжи с целью избежать нежеланного брака. За последние несколько веков никому не удалось наделать в Нидерландах столько шума, как этой «фиктивной беженке». Айаан терпеть не могла либеральные банальности и стремление к консенсусу, мешавшее увидеть то, что она считала смертельной угрозой гражданским свободам. Она объявила войну, возможно, слишком категорично или даже страстно, но ее оружием всегда были лишь ее собственные убеждения. Это привело к битве не на жизнь, а на смерть, которая велась сначала словами, а потом пулями и ножами. Тео ван Гог мертв. Мохаммед Буйери сидит в тюрьме наедине со словами своих священных книг. А Айаан Хирси Али пришлось уйти со сцены. Моя страна кажется меньше без нее.

Без поддержки Авишаи Маргалитя вряд ли когда-нибудь написал бы эту книгу. Мое длительное пребывание в Амстердаме стало возможным благодаря безграничному гостеприимству Ханки Леппинк и Ханса Баайя, а также щедрости Хейкелин Верейн Стюарт и Стана ван Хукке, предоставивших в мое распоряжение свой замечательный дом.

Многие помогали мне проводить исследование, завязывать знакомства, глубже проникать в суть проблемы, побуждали к работе или просто находили время на интервью. Я назову тех, кому особенно благодарен, в алфавитном порядке: Ламия Абасси, Ахмед Абуталеб, Самир Бантал, Ян Блоккер, Ханс Блом, Ибо Бурума, Нора Шуа, Абдельхаким Шуаати, Йоб Кохен, Шафина бен Даман, Биллем Дипраам, Эгберт Доммеринг, Ян Донкерс, Али ад-Дауди, Афшин Эллиан, Эмиль Фалло, Нико Фрийда, Янни Грун, Садик Харчауи, Юдит Херцберг, Айаан Хирси Али, Теодор Холман, Харко Кейзер, Шамани Кемпаду, Маргалит Клейвепг, Герт Мак, Фуад Муриг, Фунда Мюжде, Макс Пам, Герман Филипсе, Эле ван дер Плас, Беллари Сайд, Паул Схеффер, Р.B. Шиппер, Барт-Ян Спрейт, Абрам де Сваан, Дубравка Угрешич, Гейс ван де Вестелакен и Йоланда Витхёйс.

Я также в большом долгу перед тремя представителями вымирающей, к сожалению, породы издателей, которые одновременно являются отличными редакторами: Эмилем Бругманом, Скоттом Мойерсом и Тоби Мунди. Ответственность за все ошибки, допущенные в этой книге, лежит только на мне. Я благодарен также Джин О из агентства The Wylie Agency в Нью-Йорке. И, наконец, Эри Хотта, моей жене, помощь и поддержку которой невозможно описать словами.