Под знаменами демократии. Войны и конфликты на развалинах СССР - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Норин cтр.№ 52

В ходе октябрьских событий погибли 28 милиционеров и военных. В печати можно встретить тезис, согласно которому никто из них не погиб от рук оппозиции. Этот тезис имеет некое реальное обоснование. Значительная часть погибших военнослужащих и милиционеров — это жертвы «дружественного огня» либо несчастных случаев. Однако по крайней мере часть солдат была убита именно в результате действий оппозиции. Так, Роман Коровушкин, рядовой срочной службы, погиб от ушибленной раны головы, сдерживая толпу, многие военнослужащие и милиционеры получили травмы и ранения, в том числе огнестрельные, от рук повстанцев, наконец, именно сторонниками парламента был убит капитан милиции Свириденко в самом начале противостояния.

Напоследок характерный факт. За участие в событиях 3–4 октября 26 человек получили Золотые звезды Героев России. Для сравнения, за все время существования награды за участие в спасательных операциях «Золотую звезду» получили 22 человека, столько же — за войну с внешним противником в Южной Осетии, за операцию в Таджикистане — 18 человек, за ликвидацию последствий аварии в Чернобыле — 10 (включая Героев Советского Союза). Такой «золотой дождь» многое говорит о значении, которое власти придавали победе, но по итогам гражданского противостояния это выглядит едва ли уместно.

Спецподразделение «А» КГБ СССР было детищем Юрия Андропова. Отряд создали после террористического акта на Олимпиаде в Мюнхене 1972 года. Андропов исключительно удачно выбрал время для создания группы. Бойцы «Альфы» в 1979 году участвовали в захвате дворца Амина в Афганистане, а в течение 80-х годов постоянно работали «по специальности». Альфовцы освобождали заложников в школе, самолетах, автобусах, нейтрализовали уголовников, захвативших в Сухуми СИЗО вместе с надзирателями. В Сухуми офицеры «Альфы» почувствовали на себе первые дуновения надвигающейся бури, когда взбунтовавшиеся заключенные вооружились винтовками и пистолетами, хранившимися прямо в изоляторе. Оружие изъяли у населения после кровавых столкновений между грузинами и абхазами. Тогда профессионализм альфовцев позволил избежать трагедии. Интересно, что для того, чтобы не подставить заложников под пули, офицеры применили «подручное» оружие: одного из бандитов нейтрализовали ударом разводного ключа, а другого… чугунной ножкой от скамейки.

На протяжении всех 80-х годов группа «А» имела дело с более-менее обычными преступниками — от уголовников до дезертиров. Однако уже в начале 90-х ее вовсю старались использовать в политических целях.

Во время событий в Вильнюсе зимой 1991 года офицеры группы столкнулись с откровенно неадекватным поведением собственного руководства. В августе того же года ее попытались привлечь для настоящей бойни. Перед группой поставили задачу взять штурмом Белый дом и арестовать руководство РСФСР. Подобную задачу невозможно было выполнить без катастрофических человеческих жертв. Защитники баррикад, как продемонстрировала гибель троих демонстрантов, были действительно готовы идти на жертвы. Несомненно, группе «А» пришлось бы в результате «идти по трупам». Однако подразделение отказалось выполнять подобный приказ. Можно без сомнения утверждать, что это решение было верным. Каким бы, вежливо говоря, неоднозначным персонажем ни был Ельцин, лидеры ГКЧП не могли ни реформировать страну в соответствии с требованиями времени, ни даже удержать власть, а вместо террористов подразделению предстояло убивать манифестантов, выражавших, как ни крути, волю народа. Таким образом, в августе 1991 года группа «А» спасла множество жизней, просто не сделав ничего.

Между тем Ельцин — тот, кто больше всех выиграл летом 1991 года, — не проявил особой благодарности. Вторично подразделение не стало участвовать в штурме Белого дома осенью 1993 года. Однако на сей раз офицеры «Альфы» и диверсионного спецподразделения «Вымпел» не просто отказались идти в бой, но и успешно провели переговоры с позиции силы и тем спасли, вероятно, сотни жизней. Однако именно такую инициативу группам «А» и «В» не простили. Некоторое время спустя командир «Альфы» Геннадий Зайцев был отправлен в отставку, а группу «В» передали в ведение МВД, что ее офицеры восприняли как оскорбление. Однако оба подразделения по крайней мере сохранились. Пик активности террористов и самые сложные операции групп контртеррористического спецназа были еще впереди…

К 1992 году казалось, что Россия избежала потрясений, обрушившихся на периферию бывшего СССР. На фоне Грузии, Молдавии, событий в Карабахе и Таджикистане ситуация в Российской Федерации выглядела стабильной. Однако иллюзии быстро развеялись.

Отношения между народами на Северном Кавказе были крайне запутанными еще до прихода туда русских. В советскую эпоху эти гордиевы узлы только туже затягивались. Сначала здесь пытались создать единую Автономную Горскую республику. Однако населяющие ее народы традиционно соревновались за первенство, и вскоре появились отдельные автономии ингушей, чеченцев, осетин. В 1944 году чеченцы и ингуши были депортированы с населяемых ими территорий по указанию Сталина, который инкриминировал им пособничество нацистам. После смерти генсека изгнанники получили возможность вернуться, однако быстро выяснили, что земли, на которых они жили, зачастую уже кем-то заняты. Все это добавило сложностей межнационального характера не только в отношения горцев с русскими, но также и в отношения между чеченцами и ингушами, с одной стороны, и осетинами и народами Дагестана — с другой. Так, например, Новолакский район Дагестана после депортации оттуда 15 тысяч чеченцев был заселен лакцами — представителями одного из дагестанских народов. К тому же, как это обычно бывало, Советы нарезали границы республик не в точном соответствии с местами проживания тех или иных этнических групп, а по тем или иным административным соображениям. Поэтому, например, районы Ставропольского края севернее Терека с многочисленным русским населением были переданы в состав Чечено-Ингушской автономии.

Во время ссылки ингушей Пригородный район, где они проживали, на границе с Северной Осетией отошел, собственно, к Осетии. Вернувшиеся обратно ингуши оказались, разумеется, далеко не в восторге, обнаружив на своих прежних участках осетин. Местные власти негласно препятствовали трудоустройству ингушей в Пригородном районе и их переезду туда. Поэтому ингуши переселялись на свои прежние дворы неформально либо прописывались на старом месте за взятки должностным лицам. Мысль о нанесенной им несправедливой обиде оставалась очень популярной среди ингушей до самой перестройки. Однако у СССР имелись свои методы пресечения любых попыток побороться за спорные территории. До поры до времени конфликт оставался замороженным.

Все изменилось в конце 80-х годов. В апреле 1991 года увидел свет закон «О реабилитации репрессированных народов», предусматривавший некую «территориальную реабилитацию». Никаких конкретных механизмов такой «реабилитации» закон не содержал, но ингуши получили правовую основу для своих претензий. В основном эти притязания касались Пригородного района, но также и части Владикавказа и так называемого Моздокского коридора, узкой полосы, связывающей район Моздока с Северной Осетией. Тут нужно отметить одну особенность географии этих мест. Пригородный район «обнимает» Владикавказ, сама столица Северной Осетии находится очень близко от Ингушетии, и удовлетворение претензий ингушей означало для осетин не просто сокращение, а фрагментацию их республики. Тем более что на спорной территории осетины жили десятилетиями, многие уже родились там, и, конечно, они не собирались отдавать землю, которую уже с полным основанием могли назвать своей. Чувства ингушей, впрочем, также вполне понятны. Ингуши потеряли Пригородный район в результате откровенно жестокой акции советского правительства. Депортация стала для них сильнейшей коллективной травмой, и, разумеется, расселение осетин в некогда ингушских владениях рассматривалось ими как вопиющая несправедливость, которую необходимо исправить любым путем. При этом в спорных районах проживали 35–50 тысяч ингушей. Они считали себя ущемленными, с одной стороны, в силу того, что вынуждены были жить в осетинской национальной автономии, с другой — из-за вполне конкретных актов дискриминации, включая, например, фактический запрет на регистрацию по месту жительства. Словом, не существовало возможности исправить ситуацию так, чтобы это всех удовлетворило, и, как обычно бывает в этих краях, стороны рассудила сталь.