Золото тайги - читать онлайн книгу. Автор: Максим Дуленцов cтр.№ 28

К вечеру все напились, и даже толстые дядьки, которых Варя не знала, скосив свои редкие ордена за воротник, дружно похрапывали на стульях и диванах. Кое-кто еще пел песни или громко обсуждал положение на фронте. Тогда господин Коромыслов встал, приподняв и Вареньку, поклонился гостям, простился и под одобрительный шум повел ее на второй этаж своего дома. Варю бил легкий озноб.

– Прошу вас, Варвара Григорьевна, вот наша спальня, извольте. Я приду позже.

С этими словами он подтолкнул ее под локоть в полураспахнутую дверь и удалился. Варя осталась одна. Что делать, она не знала, но догадывалась, что сейчас будет ее первая брачная ночь. Она прошла в спальню, осторожно сняла белое платье, умылась из кувшина, стоявшего на комоде у двери, и забралась под теплое пуховое одеяло. Потом подумала и сняла нижнее белье. Натянула одеяло по самые глаза и смотрела на лепной потолок, ожидая чего-то неизведанного, но приятного. Время шло, муж не шел, после выпитого клонило в сон, и Варя даже чуть не задремала, но, вспомнив важное, вскочила, побежала к шкапу, где еще маменькой со вчерашнего утра был приготовлен пеньюар, о котором Варенька забыла совсем. Надела его, белый, полупрозрачный, покрутилась у зеркала – просто принцесса. Улыбнувшись своему отражению, легла вновь.

Иван Николаевич зашел тихо, как тогда в ее комнате. В халате, в ночном колпаке, он был похож на папеньку в детстве Вари, но этим вся схожесть и заканчивалась. Он овладел Варей быстро и жестко, сбросив тяжелое одеяло и порвав пеньюар. Варя только терпела и чувствовала, как сотрясается ее тело, да слышала натужное дыхание Коромыслова. Ничего примечательного не было, только больно и тяжело. Муж откинулся на соседнюю подушку, отдышался и затих. Она просто лежала, чувствуя мокроту внизу и одиночество в душе. «Наверное, так всегда в первый раз, а приятно потом будет», – думала она, а на потолке, в лепнине со львами, виделся ей рыцарь, нежно ее обнимающий со словами: «Милый цветок мой Варенька, как же я вас люблю, уедемте со мной в вечное лето, я буду вашим рабом, когда скажете – и любовником… Я жду вас, Варенька, вот вам моя рука…» И она, подхваченная его сильной десницей, уже сидела подле него на белом коне, и они скакали вместе, обнявшись, и губы их сливались в страстном поцелуе. Так и заснула Варя, не заметив, как ушел Коромыслов к себе, ибо не мог спать не один – привычка.

В марте грянула революция. Что творилось на улицах! Такого воодушевления не было с начала войны. Прошла демонстрация, все кричали: «Свобода!» В школе у Вари отменили занятия на неделю, распустили всех детей по домам, учителя тоже ушли – кто заниматься своими делами, кто, как Варя, на демонстрацию. Хотя снег еще не совсем сошел, и на улицах была грязь, Варя пошла. Было просто интересно: когда еще в Перми случится что-то такого же масштаба? Здесь никогда ничего не происходит. Все веселились, мужички в изрядном подпитии распевали песни, которые знали, начиная от народных и заканчивая гимном. Никто толком ничего не понимал, но радовались, что царя нет.

Коромыслов пришел домой под вечер с красным бантом на лацкане.

– Варенька, вели подавать ужин.

– Иван Николаевич, а сегодня ужина нет, кухарка не пришла на работу. Революция же.

– Н-да. Ну что же, придет, когда деньги пропьет. Не пойти ли нам в ресторацию? Хотя проходил мимо Королевских номеров – ресторация у них закрыта. А знаешь что? Пойдем-ка мы к Павлу Григорьевичу на Покровскую. Он приглашал, да я отказался. А сейчас в самый раз.

Там было скучно. Дамы беседовали о шитье, мужчины в сюртуках и с цепочками часов навыпуск – о политике, об Учредительном собрании и судьбе России. Варя просто смотрела в окно напротив и ковыряла вилкой в салате.

«Как же давно не было танцев. Бала хочется, вот чего, а не революции. Сейчас бы с удовольствием потанцевала с выскочкой Востриковым. И даже с Васей. Да вообще со всеми. С мужем… Только он не танцует и балы презирает как никчемное времяпрепровождение. Как жаль. Неужели все прошло? Неужели больше не закружиться в сумасшедшем вальсе под восторженными взглядами поклонников?»

Снег растаял в конце апреля, стало тепло, собаки начали с лаем носиться по улицам, предвкушая свои свадьбы, и в душе Вареньки сильнее и сильнее начало вздыматься желание любви, весны и счастья.

К тому времени Иван Николаевич отбыл в Петроград на собрание податных инспекторов.

Как-то раз Варенька сидела на скамейке, той самой, на которой она бывала с Востриковым во время учебы в гимназии. Приятно согревало тепло солнечных лучей, пахло черемухой и летом, которое вот-вот должно было вступить в свои права. Неожиданно позади раздался приятный голос:

– Мадмуазель, не желаете ли мороженого?

Варенька обернулась. Над скамейкой возвышался молодой офицер в мундире, портупее, фуражке, стройный и красивый, как показалось тогда. В его руках были две порции мороженого. Одну он протянул ей:

– Не откажите. Ах, да, позвольте представиться – прапорщик Шеин. Тут, в Перми, в резерве стою. Готовлюсь к подвигам, на фронт. Вот, в отпуску на пару дней. – И он подсел к Варе на скамейку.

Варя смутилась, но не подала виду.

– А вы здесь живете?

– Да.

– Скучновато тут у вас. Грязновато. Такой красивой медхен не место здесь. Я вот родом из Южной Африки.

Варя удивилась:

– Как же, в Южной Африке живут негры, а вы белый и по-русски хорошо говорите.

– Простите за нескромность, вас как величают?

– Варвара Григорьевна.

– Так вот, Варвара Григорьевна, в Южной Африке живут не только негры, но и белые переселенцы. Мой отец уехал туда помогать в войне против англичан, но война была проиграна, и он просто остался там. Я с детства ходил на льва и носорога. В юношеские годы участвовал в экспедиции в Центральную Африку вместе с Николашей Гумилевым. Это было опасно!

Варя с восхищением посмотрела на прапорщика:

– Неужели вы знакомы с самим Гумилевым?

– Господи, да это мой лучший друг. Всю Африку вместе прошли.

– Но сейчас он, говорят, на фронте. Я читала в журнале его «Записки кавалериста»! Очень увлекательно, несмотря на то что не про Африку! А его стихи «Где-то у озера Чад бродит жираф» – восхитительно!

– Ха, все это озеро с ним переплавали вдоль и поперек, от крокодилов устали отбиваться.

– Да вы настоящий путешественник! Вероятно, известный?

– Конечно. У меня много научных работ. Но вот война, и я по патриотическому зову в армии.

Варя уже неотрывно смотрела на прапорщика, восхищаясь его благородным греческим носом, точеным профилем и черными смоляными волосами.

«Вот он, мой герой, я чуть-чуть не дождалась его», – думала она, все глубже и глубже пряча мысли о муже.

Они встречались и на следующий день, и позже. Прапорщик Шеин, для нее уже Виктор, водил ее в ресторацию, рассказывал о путешествиях, диких зверях и воинственных аборигенах, и Варю не смущали некоторые географические нестыковки в его рассказах. Сначала она списывала это на забывчивость известного путешественника, а потом и вовсе перестала замечать, вся отдавшись охватившему ее чувству к прапорщику, пропахшему казармой и далекими странствиями.