Свободный мир - читать онлайн книгу. Автор: Полина Кулагина cтр.№ 31

— Будем на связи, — сказал Гений и немедленно вышел из комнаты.

Джил вызвалась проводить Роулса в здание, отведённое комитетским сотрудникам, где его уже дожидались остальные эксперты и члены комитета.

День был ещё более беспощаден к Гению, чем утро. Он практически добежал до опустевшего отдела. Надо было решать вопрос с сотрудниками, но гораздо больше его интересовала текущая ситуация с А-17. Он, не подумав ни об обеде, ни об отдыхе, ни даже об Эмри, уставился сразу в три экрана, стоявших на столе.

Но это не особенно ему помогло. Тогда он сел в первое попавшееся ему кресло и подключил свою внешнюю память к основной системе, выпав из жизни до самого вечера.

Он очнулся только тогда, когда уже окончательно стемнело, и то лишь потому, что ему ужасно хотелось есть.

Управлять всем в одиночестве было ещё более тяжело, чем постоянно трястись над тем, как бы кто-нибудь не сделал что-нибудь не то. Но выбора не осталось: Гений совершенно не мог понять, кому доверять. С учётом того, что его оставили в неведении прошлой ночью, он был склонен не доверять всем и сразу.

Но мгновение спустя, после того, как Гений вышел из отдела и направился в сторону гастрономического квартала корпорации, он вспомнил: Эмри.

Он вернулся к системе, чтобы проверить, где она. И даже слегка удивился, обнаружив Эмри в её собственной спальне, куда он и помчался со всех ног.

Оказавшись дома, Гений постучал в закрытую дверь комнаты, но ответа не получил.

— Эмри, — тихо позвал он, но было всё так же тихо. Он отодвинул дверь и вошёл внутрь.

Сначала ему показалось, что в комнате никого нет. Кровать была заправлена и пуста. Все вещи, похоже, лежали на своих обычных местах.

Он включил ночник, чтобы убедиться, что Эмри здесь нет. И в тот момент, когда бледный свет разлился по комнате, он, наконец, заметил её: она сидела на полу в дальнем углу от входа.

Гений подошёл ближе, и она подняла на него глаза: красные заплаканные глаза. Это до такой степени поразило Гения, что он остановился и с минуту простоял неподвижно, не решаясь к ней подойти. Он никогда не видел, чтобы Эмри плакала. Никогда, даже в ситуации смертельной опасности, она не проявляла подобной слабости, и ему в голову не приходила ни одна причина, по которой это могло происходить теперь.

Но стоять так было слишком странно. Гений сделал ещё один шаг ей навстречу, намереваясь сесть на пол рядом с ней, но Эмри сама внезапно сорвалась с места и, не вставая, обняла руками его ноги.

Это было так неловко, что он долго не мог понять, что ему делать, и поэтому не двигался с места.

— Я умоляю тебя: прости меня. Умоляю, — она захлебнулась в рыданиях, продолжая повторять «умоляю».

Это оказалось ещё более неловко, но Гений смог решить, что ему делать: он сел на кровать, так что голова Эмри, не пожелавшей его отпускать, легла ему на колени.

— Помоги мне, пожалуйста, я умоляю тебя, — успела сказать она, прежде чем её речь вновь прервалась рыданиями.

Он по-прежнему молчал и гладил её мокрые от слёз волосы.

— Я не понимаю… что происходит… во что я оказалась втянута? — бессвязно продолжила она. — Мне больше не у кого просить.

«Я тоже не понимаю, что происходит», — хотел было сказать Гений, но вовремя подумал о том, что он, наверно, не слишком хорош в утешениях.

— Хочешь поужинать? — спросила Эмри, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Она по-прежнему сидела на полу, положив голову на ставшие мокрыми от её слёз колени Гения.

Он был уже не так уверен в том, что голоден, настолько его сбило с толку то, что с ней происходило. У него появилось страшное чувство: как будто тот хрупкий иллюзорный мир, который он боялся разрушить, случайно посмотрев не туда или узнав что-то не то, несмотря на все его старания, раскололся. Эмри, ещё вчера такая спокойная и уравновешенная, плакала, и это был конец всему воображаемому им счастью.

Но вместе с тем было во всём этом и какое-то подлинное ощущение, которое он никак не мог понять до конца. Эмри чуть ли не впервые за всю его жизнь казалась ему маленькой и беззащитной, и это было непривычно: прежде он ощущал лишь собственную уязвимость перед ней, а теперь они как будто впервые оказались в равном положении.

— Подожди, — сказал он, заведя короткую прядь волос, закрывавших лицо, ей за ухо, — сначала расскажи мне, что случилось. Я должен знать.

Эмри наконец перестала всхлипывать. Она встала, так ничего и не сказав ему, и Гений тоже встал вслед за ней. Поправляя измявшуюся одежду, она привела его в гостиную, где на столе был накрыт ужин. Не случись это в тот злополучный день, они, наверно, и правда на полном серьёзе сели бы друг напротив друга и по крайней мере ближайшие минут сорок ели бы и обсуждали что-нибудь бесполезное. Точно так это происходило в этой самой комнате совсем недавно, всего восемнадцать лет назад. Двое детей, именно так представлявших себе семейную жизнь, делали вид, что они женаты.

— У меня есть предложение, — сказал Гений, глядя на соблазнительно румяный пирог.

— Какое? — Эмри отрезала кусок и положила ему на тарелку. Они по-прежнему стояли, не садясь за стол.

— Я должен идти в отдел, и я должен быть там всю ночь и сколько понадобится. Хочешь пойти со мной?

Эмри протянула ему тарелку.

— Так ты согласна? — он повторил свой вопрос ещё раз, забрав у неё тарелку.

— После ужина, — Эмри кивнула на кресла.

— Нет, сейчас, — он, не выпуская тарелку из рук, пошёл к выходу.

— Ты серьёзно? — спросила она. — Постой.

Эмри отобрала у него тарелку, вернулась к столу и положила на неё ещё один кусок пирога.

Она взяла тарелку и для себя и вышла из квартиры вслед за Гением.

Август, медленно превращающийся в сентябрь, особенно ощущался в горячем тепличном воздухе. Хотя некоторые стеклянные секции по периметру многокилометровой теплицы были открыты, горячий воздух, накопившийся за день, как будто неохотно покидал её. Гравийные дорожки, вьющиеся вокруг скученно рассаженных деревьев и кустов, вели в сторону корпорации. Там, где они пересекали мелководные искусственные ручьи, они на время превращались в низкие сколоченные из тёмного дерева мосты.

Ночью во внешнем городе могло бы быть совершенно темно, если бы не слабый свет, который давали маленькие фонари у самой земли. В воздухе настолько пахло цитрусами и свежескошенной травой, что даже Эмри, раздавленная свалившимися на неё проблемами, готова была поддаться лживому очарованию Третьего сектора. Сектор, вложивший в уничтожение собственной экологии больше, чем любой другой, на самом западном крае Восточно-Европейской равнины имитировал рай на Земле. Это мнимое благолепие раздражало её прежде, но в тот день Эмри не хотелось думать о том, насколько оно неэтично. Она пролила уже все свои слёзы, и на душе у неё было внезапно пусто.