Смертельное фрикасе. Убийство по лионскому рецепту - читать онлайн книгу. Автор: Ноэль Балан, Ванесса Рубио-Барро cтр.№ 22

— А потом?

— Потом шатались по кварталу Пюи-Сен-Фрон среди глинобитных и деревянных домиков и особняков с резными фасадами. Ты тоже полюбуешься крепостными зубцами, восьмиугольными башнями и, конечно, знаменитым собором Сен-Фрон. Его называют «перигорской базиликой Сан Марко», из-за византийского влияния в его архитектуре. Вот увидишь, он великолепен.

Обход провели бегом, и около четырех часов пополудни Лора и Пако наконец осознали, что у них все-таки осталось свободное время, чтобы хоть немного посмотреть город до вечерней встречи. Они направились к перигорскому Музею искусства и археологии, надеясь найти его открытым. Однако по мере приближения к бульвару Турни до них донесся смутный гвалт. Какие-то люди выкрикивали в мегафоны лозунги, правда, слова разобрать было невозможно. Они двинулись на голоса и вскоре оказались у местной префектуры. Там по тротуарам улицы Поль-Луи-Курье вышагивала гротескная процессия — человек двадцать манифестантов, вырядившихся в футболки с надписью «Нет Насильственному Откорму!», сделанной через трафарет. На превращенном в портшез стуле, который держали четыре дюжих молодых человека с внушительными плечами, была выставлена напоказ женщина, руки-ноги которой были связаны веревкой, а голова запрокинута назад. В ее открытый рот была вставлена воронка, а от уголков рта до груди тянулась тонкая струйка красной краски, неожиданно превращаясь в нарисованный поток крови.

— Надо же, она все-таки это сделала! — заключила Лора, глядя на проходящий мимо кортеж.

— Кто?

— Видишь ту маленькую брюнетку, которая раздает листовки? Это Манон Бюрла. Мы встречались с ней в «Шести Столпах».

— Я ее узнал, — подтвердил Пако. — Она еще была в Вильфранш-дю-Перигоре, на грибном рынке. А что за бардак они тут устроили?

Молодая мама, возвращавшаяся из парка Гаменсон со своей дочуркой в коляске, ускорила шаг при виде листовок, которыми размахивали манифестанты. На них были воспроизведены фотографии умирающих, агонизирующих в своих тесных клетках уток, чтобы шокировать впечатлительных прохожих.

— Сомневаюсь, что это найдет тут понимание, — рассудила Лора. — Ведь разведение уток так глубоко вошло в традиции Юго-Запада. А теперь еще вместе с French Paradox появился добавочный аргумент — «здоровье»…

— А это что за штука? — спросил Пако.

— Научные исследования, доказывающие благотворность некоторых режимов питания, которые на первый взгляд слишком злоупотребляют жирами, например, на Крите или во французской кухне Юго-Запада. Однако это злоупотребление только кажущееся. Сравнение с англосаксонской жрачкой, этим их фастфудом, явно не в пользу последнего и никакому обжалованию не подлежит. Установлено, что в странах с традиционным типом питания инфарктов случается в четыре раза меньше, чем в Соединенных Штатах или в Соединенном Королевстве. Исследования все еще продолжаются, но, если память мне не изменяет, уже определены как благотворные три типа жиров: это оливковое масло первого холодного отжима, животные жиры не от млекопитающих, в частности уток и гусей, а еще жир, содержащийся в рыбе, например в форели. Так что, если добавить к кулинарным традициям веский довод, что это вдобавок здоровая кухня, то уже никто не рискнет убрать утку из перигорских тарелок!

Манон Бюрла тем временем распекала недоверчивых прохожих, забрасывая их обвинительными лозунгами, но тут заметила Лору и Пако, которые наблюдали за ней с другой стороны улицы. Она сделала знак своим товарищам, чтобы те продолжали без нее, и направилась к журналистке, видимо, решив взять не столь резкий тон.

Лора поздоровалась с ней, не показывая своего удивления агрессивностью манифестации, и внимательно выслушала объяснения молодой женщины. Однако той в своей убогой речи не удалось высказать ничего, кроме грубых упрощений и спорных сравнений, причем она нарочито замалчивала неудобные факты да умело нагоняла тумана, чем еще больше раздражила Лору.

— Манон, у вас есть полное право выступать против разведения уток. Но из ваших слов следует, что вы совершенно ничего в этом не смыслите и даже не дали себе труда ознакомиться с вопросом. Такая интеллектуальная леность при полном отсутствии любознательности просто нестерпима!

— Но я…

— Никаких «но». Я вас выслушивала в течение нескольких минут, не перебивая, теперь мой черед высказаться! Во-первых, утка вовсе не домашнее животное вроде кошки или собаки, которое заводят для компании, пока не появится ребенок. Так что никакого глупого антропоморфизма и никакого неуместного эмоционального переноса на существо, которое, даже если встретит вас на земле умирающей, преспокойно крякнет и пойдет дальше своей дорогой. Во-вторых, утки и гуси — перелетные птицы, наделенные инстинктивной прожорливостью, они способны сами себя откармливать, чтобы запастись резервами для тысячекилометровых перелетов. И этот естественный и добровольный самооткорм не имеет ничего общего с недомоганием, которое у вас случается на следующий день после злоупотребления едой и напитками. Поэтому, прежде чем открывать рот по поводу «страданий бедных водоплавающих», сначала изучите как следует материалы. В-третьих, откорм домашней птицы — древняя практика, ею занимаются спокон веку, уже больше четырех тысяч лет. Еще древние египтяне ею занимались, а также греки, римляне, евреи Восточной Европы!

Лора сделала паузу, чтобы перевести дух, и продолжила, не переставая смотреть Манон прямо в глаза:

— Откорм «в клеточной батарее» вовсе не является синонимом пытки. Тут вам опять надо потрудиться над своим домашним заданием, если хотите привести серьезные аргументы по интересующему вас сюжету. Но, высказав все это, я всегда буду осуждать такое отношение к живым существам, какое изображено на ваших листовках, касается ли это уток, коров, свиней, рыб, неважно, поскольку жестокость при разведении животных совершенно недопустима. Однако если вы хотите по-настоящему принести пользу, начните с того, чтобы как следует поработать над своей темой!

Процессия ушла дальше по аллее Турни. Вокруг Лоры стало тихо. Между тем Манон Бюрла бросила на нее злобный взгляд. Ей нечем было крыть, а она, мучимая гордыней, не выносила, когда ее уличали в чем-либо. Журналистка решила сменить тему, чтобы молодая женщина совсем не потеряла лицо:

— А теперь скажите мне, что вы делаете в «Шести Столпах»? Ведь вы не похожи ни на депрессивную барышню, ни на бывшую наркоманку.

Молодая женщина явно колебалась, переминаясь с ноги на ногу, — признаться ей или нет. Она была сильно раздражена тем, что ее откровенно поставили на место неопровержимыми доводами, но желала улучшить свой имидж:

— Это верно, что насчет откорма птиц я удовлетворилась тем, что нам говорили во французском отделении ассоциации, не пытаясь искать дальше. Но я вовсе не лентяйка. Я знаю, куда иду… во всяком случае, куда хочу идти.

— А какая здесь связь с сообществом «Шесть Столпов»?

— Особой связи, конечно, нет, — признала молодая женщина, чей тон мало-помалу смягчался. — Вначале я думала убедить Юго, но его только деньги интересуют. Моя идея… открыть вегетарианский ресторан. Это самое лучшее для здоровья, и к тому же… не может же вся планета питаться мясом! А в насекомых, как в резервный источник протеинов, я не слишком верю…