Генерал Деникин - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Черкасов-Георгиевский cтр.№ 67

12 февраля 1916 года

Командир дивизии Деникин после ранения в марте 1916 года

Мечтал об отпуске. Пришел он раньше времени, но не на радость: 2 недели у постели больной матери безвыходно, неделя в командировке. Был второй кризис, почти агония; длилось так дня четыре. И пошло на улучшение. Правда, явилось осложнение – плеврит.

Возраст почтенный – 73 года, все это тяжело очень переносится. Чувствую себя совершенно разбитым физически и уставшим нравственно. Еду в великолепную санаторию – свою дивизию.

Там все пройдет быстро…

4 марта 1916 года

2 марта ранен навылет легко в левую руку осколком шрапнели, кость не задета, сосуд пробит, но, молодчина, сам закрылся. Даже температура не подымается выше 37,4. Ложиться не надо. Продолжаю командовать…

27 марта 1916 года

Доктор вызвал меня телеграммой в Киев, считая положение матери безнадежным. По-видимому, он ошибся во времени. Идет медленное умирание, но определить конец нельзя. Мне не придется закрыть глаза бедной старушке, так как через 4–5 дней возвращаюсь в дивизию. В исходе третий месяц тяжелого, беспомощного положения ее. А кругом кипит жизнь, светит яркое солнце и надвигается радостный праздник. Никакое неверие не может развенчать обаяния этого праздника весны, Воскресения, возрождения. Встретим Пасху на позиции, в маленькой церковке, укрытой в лощине, но привлекающей изрядно внимание австрийцев.

А мысль будет далеко, далеко, разделенная между двумя дорогими образами – догорающим и тем другим, который так близко вошел в мою жизнь…

Антон Иванович Деникин, свято чтущий все, что связано с его матерью, был «обречен» на нерешительность с женщинами. А уж с выпускницей Института благородных девиц, петроградской курсисткой, красавицей-дворянкой, младше его на двадцать лет… Он не видел ее уже шесть лет и с замирающим сердцем представлял себе, как Ася расцвела. Но она-то видела фото доблестного генерала Деникина в газетах и журналах.

Ася, которой трехлетней поручик Антон Деникин подарил незабвенно роскошную куклу, изучила его сызмальства. Она знала и прекрасно ощущала крайнюю деликатность Деникина во всем, что касалось теперь их взаимоотношений. Сорвиголова на поле боя, он был неспособен женщину напористо «атаковать», что и положено рыцарям. Здесь Деникин был застенчив. Поэтому и сам остро чуял такую же складку в других людях, например, постоянно отмечая ее в поведении Николая II.

К этому времени Ася Чиж уже пережила гибель жениха-гусара. По подробным письмам Деникина она улавливала его истинные чувства и поощрила их в своих. Писем Ксении Чиж к Деникину на войну у меня нет, но об этом рассказала в Версале их дочь Марина Антоновна:

– Разница между мамой и папой в годах ей ничего не говорила, она сделала первые шаги.

Я все же усомнился в их легкости у столь привлекательной для многих ее сверстников девушки. Марина Антоновна подтвердила:

– Безусловно, сыграла роль известность папы, о Деникине много писали.

В общем, Антон Иванович в преддверии Пасхи почувствовал свой шанс на «Воскресение, возрождение». Он и до этого порой Асе намекал, что ищет «ответы на вопросы незаданные и думы невысказанные», подчеркивал некий «тот невысказанный, но давно уже назревший вопрос», все же пасуя: «Я не хочу врываться непрошенным в Ваш внутренний мир».

4 апреля Деникин решился, сделал Асе предложение, тревожно заканчивая:

…Вы большая фантазерка. Я иногда думаю: а что, если те славные, ласковые, нежные строчки, которые я читаю, относятся к созданному Вашим воображением идеализированному лицу, а не ко мне, которого Вы не видели шесть лет и на внутренний и внешний облик которого время наложило свою печать. Разочарование? Для Вас оно будет неприятным эпизодом. Для меня – крушением… Письмо придет к Пасхе, Христос Воскресе! Я хотел бы, чтобы Ваш ответ был не только символом христианского праздника, но и доброй вестью для меня…

Ася предполагала, что «почтовый» роман может так заостриться, и все же оказалась неготовой сразу сказать генералу «да». Отчего? Возможно, потому что первый ее жених-офицер уже погиб на войне. Она не отказала Деникину, но просила времени для окончательного решения.

Для него это было шоком:

То, что я написал 4-го, я не говорил еще никому ни разу в жизни. Вы поймете мое нетерпение, с каким я ждал ответа, хотя и условного; мое волнение, с каким я вскрывал Ваше письмо. Письмо от 12-го… такое осторожное и такое рассудочное. Быть может, так и надо. Я же, обычно замкнутый, недоверчивый, немножко отравленный анализом, я изменил себе, открыв Вам душу…

Да все же Деникин не был бы Деникиным, если б не верил в себя. Ни в одном бою он по слабодушию не проигрывал, в любых начавшихся сражениях «застенчивости» уже не знал. На Пасху генерал предчувствовал, что Асенькины «маневры» не состоятельны. Как всегда, решившись, «железный» дивизионный дышал полной грудью:

Пасху встретили неожиданно торжественно. Приехал архиерей с духовенством. И среди чистого поля в огромном, созданном из ничего – прекрасном и величественном зеленом храме (ель и сосна), среди полной тишины, словно замершего боевого поля, среди многих тысяч стрелков вооруженных, сосредоточенных и верующих – началось торжественное пасхальное архиерейское служение. Обстановка весьма необычная для него и для нас. Впечатление большое…

Генерал начал отчаянный штурм цитадели, от которой зависела вся его дальнейшая жизнь. Несколько недель он бил по Асенькиному сердечному и душевному состоянию рассудительной письменной артподготовкой, переходящей в ровный перестук пулеметов признательности, прицельно винтовочно выстреливал и атаковал штыками пронзительных слов, которые ярко загорелись под его опытным литераторским пером… Он переживал, о чем потом выразился, «такое напряженное настроение, как во время боя, исход которого колеблется».

Так Ася Чиж стала невестой генерала-лейтенанта Деникина. Когда она согласилась, Антон Иванович немедленно загорелся под венец, потом охолонул. Тем более, что в этот марш-бросок могла разумно вмешаться и Асина семья. Антон Иванович, теперь в соответствии со своей седеющей бородой и генеральскими лампасами, сам стал настаивать, чтобы венчаться лишь после окончания войны.

Уже победоносно Деникин пишет:

«Пробивая себе дорогу в жизни, я испытал и неудачи, разочарования, и успех, большой успех. Одного только не было – счастья. И как-то даже приучил себя к мысли, что счастье – это нечто нереальное, призрак. И вот вдали мелькнуло. Если только Бог даст дней. Надеюсь… Думаю о будущем. Теперь мысли эти связнее, систематичнеє, а главное, радостней. Теперь я уже желаю скорого окончания войны (прежде об этом не думал), но, конечно, постольку, поскольку в кратчайший срок можно разбить до основания австро-германцев. Иначе не представляю себе конца. В одном только вопросе проявляю недостаточно патриотизма, каюсь: когда думаю об отдыхе после войны, тянет к лазурному небу и морю Адриатики, к ласкающим волнам и красочной жизни Венеции, к красотам Вечного города. Когда-то, 10 лет тому назад, я молчаливо и одиноко любовался ими – тогда, когда мой маленький друг Ася с бабушкой были на Рейне. Вы помните? Вы одобряете мои планы?..»