На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914-1918 - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Черныш cтр.№ 21

На 25-е мы ожидали более серьезной встречи с противником. Еще ранее имелись сведения об укреплении противником сильной позиции на командующих высотах северо-восточнее Томашова, у с. Майдан-Гурко. Теперь же эти сведения подтверждались. Ясным и совершенно понятным также нам казалась необходимость для противника задержать поток наших сил от Холма на этом последнем удобном, по местным условиям, рубеже. Дальше никаких таких рубежей не было. Да и поздно было бы, так как мы хлынули бы массой четырех корпусов, уже ничем не сдерживаемых, в Галицию, в тыл их восточному фронту. Деталей положения на этом фронте мы еще не знали, но общая картина рисовалась нам ясно и понятно, достаточно посмотреть на приводимую ниже схему ^[91]. Ожидая, таким образом, серьезного боя, мы на 26-е отдали в этот смысле и распоряжения, именно атаковать и сбросить противника с его укрепленной позиции у Майдан-Гурко.

Дивизии выступили о рассветом. Штаб корпуса также рано снялся, имея в виду стать в д. Верахане, на большаке и отсюда руководить действиями войск. Я, как начальник связи, выступил из Сельца еще ранее, во главе «моего отряда» из телефонных двуколок с людьми штабной команды связи. Я получил от начальника штаба задачу – установить связь с дивизией из Верахане. Утро было чудесное, с легким туманцем. Поплутав немного по плохой лесной дороге, мы часа через полтора прибыли в Верахане. Здесь я нашел 137-й Нежинский полк, назначенный в непосредственное распоряжение командира корпуса как резерв. Выбрав удобное место, я приказал начальнику команды связи, унтер-офицеру Червонцеву открыть телефонную станцию и тянуть линию вперед, через лес, в направлении на д. Юстиновку, где на южной опушке установить центральную. О ней дивизиям послано было уведомление с указанием включить свои телефоны.

Часам к девяти наша линия и станции были готовы. Но долго и тщетно мы ждали телефонной связи от дивизий.

Между тем начался бой. Хотя расстояние до боевой линии и было небольшое, всего каких-нибудь верст семь, тем не менее, благодаря сильно пересеченной местности и огромному лесу, выстрелов не было слышно. Первой вступила в дело 35-я дивизия. Двигаясь по большаку Верахане – Томашов, она скоро вынуждена была развернуться на опушке леса, северо-западнее Юстиновки. Авангард же ее, 138-й Болховский полк, вылез на южную опушку леса, что севернее высоты 336 ^[92], но здесь был встречен с упомянутой высоты сильнейшим огнем противника. Скоро левее болховцев развернулся 140-й Зарайский полк. Попытки этой бригады выйти из леса и подняться на склоны высоты 336 вначале были безуспешны. Противник, сидя в окопах на сильно командующей высоте, засыпал наступающих огнем всех видов, до тяжелой артиллерии включительно, не будучи сам должным образом нами обстреливаем, ибо батареи 35-й бригады долго разыскивали себе места, где бы можно было стать на позицию: сильно мешал сплошной, густой лес.

Почти одновременно с 35-й дивизией, правее нее развернулась 7-я дивизия ^[93] 5-го корпуса, наступавшая по шоссе Замостье – Томашов. Ее первоначальные попытки атаковать позиции австрийцев между шоссе и большаком также были задавлены неприятельским огнем.

3-я дивизия, ведомая своим очень осторожным начальником, генералом Ползиковым, вступала в дело медленно.

В такой нерешительности тянулся бой далеко за полдень, развиваясь все сильнее и распространяясь все больше влево в направлении с. Ярчов.

Мы пообедали и стали уже томиться неизвестностью о положении фронта. В этот момент, наконец, заговорил телефон 35-й дивизии. Но первые сведения были неутешительными: сильный огонь противника, особенно артиллерийский, очень мешает продвижению дивизии, наши же батареи все еще не могут открыть должного огня. Перспектива затяжного кровавого боя невольно рисовалась в нашем воображении. Вдруг раздаются глуховатые, но густые орудийные выстрелы. То командир 17-го мортирного артиллерийского дивизиона, полковник Андреев, бывший в колонне 35-й дивизии, нашел, наконец, в лесу какую-то полянку, которой хватило лишь на одну батарею, и начал гвоздить по высоте 336. Стало как-то веселее. Это был как бы хороший почин или сигнал для прочих многочисленных наших батарей. Они и заговорили, и у нас, и у соседа справа. Целый ряд их, числом не менее десяти, обрушился на злосчастную высоту 336, наиболее сильный пункт неприятельской позиции. Легко себе представить, какой там был ад. Гора окуталась дымом и пылью. Бывшие на ней на полузакрытых позициях неприятельские батареи, в их числе одна тяжелая, очень скоро были задавлены. Особенный эффект давали батареи 3-й артиллерийской бригады. Развернувшись южнее села Подгорце и не имея пока перед собою, на фронте 3-й дивизии, объектов для действия, они также обрушились на высоту 336 и вообще на участок неприятельской позиции, атакованный 35-й дивизией. Их косой и даже частью фланговый огонь оказался наиболее губительным для противника. Покровительствуемые столь могущественной огневой поддержкой, задавившей огонь противника, болховцы и зарайцы дружно очень полезли на высоту 336 и овладели ею. Такой же успех одновременно почти был достигнут и у соседей справа, 7-й дивизии. А вслед за этим победа и поражение противника стали быстро распространяться по всему фронту на восток – юго-восток. Противник поспешно отступил, а местами бежал. Потери его, особенно в районе высоты 336, были огромны.

Известие о победе было сообщено нам 35-й дивизией по телефону. Его принял капитан Громыко. Он прибежал с телефона в штаб, где были все в сборе, с командиром корпуса во главе, и радостно, громко сообщил почти буквально следующее: «Победа полная; противник разбит, бежал; болховцы захватили много пушек». «Ура!» – выкрикнули некоторые из нас, не выдержавши от радости. Весть о победе тотчас дошла до резервного полка, 137-го Нежинского, стоявшего неподалеку, у леса. И когда командир корпуса вышел, приготовляясь выехать вперед к войскам, на место боя, подошел командующий Нежинским полком, полковник Бекаревич ^[94] (ст. штаб-офицер 139-го Моршанского полка; после дела 15 августа у с. Тарношин, вследствие ранения и предания суду командира 137-го Нежинского, был назначен временно командующим этим полком) и доложил, что полк очень сожалеет, что ему пришлось томиться в резерве, а не драться впереди вместе со своими сотоварищами по дивизии, что и офицеры, и солдаты жаждут загладить свой промах 15-го под Тарношином. Командир корпуса приказал полковнику Бекаревичу вести полк в Майдан-Гурко.