Шпион товарища Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Владилен Елеонский cтр.№ 6

Приятно было познакомиться и пообщаться. Пиво лилось рекой, а миловидная молодящаяся хозяйка пивной белокурая Эмма пила вместе с пилотами за милую душу и хохотала, как шестилетняя девчонка.

Между прочим, наверху у Эммы были устроены превосходные уютные комнатки. Там любой гость, желая в милом общении с существом противоположного пола снять свинцовый груз, повисший где-то ниже пояса, или просто уставший человек за умеренную плату или какой-нибудь подарок мог спокойно переночевать. Я, честно говоря, каждый раз, идя с Хелен в «Веселую наковальню», лелеял мысль, что комнатка наверху пригодится, причем очень скоро.

Эмма показалась мне тем приятным человеком, с которым вполне можно было дружить. Я подарил ей уникальную зажигалку, которую мне торжественно вручил дядя Жора перед отъездом в Германию. Наш хитромудрый заводской умелец сделал из средства зажигания сигарет и папирос средство самозащиты.

Как все народные умельцы, он втайне от начальства прикладывался к бутылке, но какой-то добрый человек не сдержался и сообщил. Дядю Жору отправили бы в ссылку куда-нибудь на молокозавод, но я вступился за него перед самим главным конструктором. Когда я привел примеры доблестных действий Георгия Степанова, которые, как позже выяснилось, неоднократно спасали опытные образцы истребителей от крушения, грозовые тучи над ним вмиг рассеялись. С тех пор он стал питать ко мне особую симпатию, к бутылке начал прикладываться гораздо реже, а вскоре перестал прикладываться вовсе.

Дядя Жора посоветовал передать зажигалку жене, но к тому моменту жена давно ушла от меня, рассказывать Жоре о личных перипетиях было некогда, поэтому зажигалка благополучно прибыла со мной в Германию.

Дядя Жора крутил, мутил, но секрет зажигалки не выдал. Посмеиваясь, он шепнул только, что тому, кто от нее прикурит, не поздоровится.

Эмма радовалась подарку, как пятилетняя девочка в бантиках. Она со смехом заметила, что в ее деле средства самозащиты не помешают.

Я не знал, что сказать Эмме относительно действия зажигалки, поскольку сам не знал, каково ее действие. Чтобы не выглядеть профаном, я предупредил, что тот, кто прикурит от нее, может впасть в кому, из которой, вообще-то, можно не выйти, поэтому применять чудо-защиту следует в самом крайнем случае.

Эмма, расцеловав меня в обе щеки, торжественно заявила, что лучшая комната наверху всегда в моем распоряжении, но воспользоваться приглашением не удавалось, — зарядившись общением и пивом, Хелен клала мне ладонь на руку, и мы уезжали.

Девушка отвозила меня в мой особняк на шикарном «хорьхе» с открытым верхом, который, по слухам, ей негласно передал в краткосрочное пользование сам Герман Геринг, нежно целовала в щечку, мило махала ручкой и укатывала восвояси.

Так проходили мои дни. Кто-то скажет: мол, ничего себе, мне бы так!

Как объяснить такому горе-завистнику, что бурный отдых, бьющий красочным фейерверком и праздничным цветным фонтаном, — лишь обратная сторона медали. На другой ее стороне — изнурительный, кропотливый, опасный и зачастую неблагодарный труд.

Почему неблагодарный? Потому что, как правило, испытателя не слушают. Списывают на обыкновенную человеческую осторожность. Понятное дело, испытатель не хочет рисковать — вот такой обычно следует ответ.

У конструктора всегда свои особые планы. Летчик-испытатель против них? Да он просто не знает всех возможностей самолета!

Хочешь оставаться в обойме, делай то, что тебе говорит главный конструктор, и знай, что, если ты разобьешься, виноват будет вовсе не самолет и уж тем более не главный конструктор, а ты, ты и еще раз ты.

Приятная работа? Рискуй жизнью, выполняй заведомо провальные задания, потому что всем плевать на твое мнение, и иди в полет даже тогда, когда ты прекрасно понимаешь, что добром такое испытание не окончится. Так разбился Валерий Чкалов, так разбились многие наши летчики-испытатели, а позже — некоторые из космонавтов, но я не хотел бы поднимать здесь столь специфическую тему.

У нас с Хелен наконец состоялось довольно бурное выяснение отношений. Она призналась мне, что никогда не имела близости с мужчиной. Она не желает размениваться на пустяки!

Ее главная цель — овладение профессией летчика-испытателя. У нас все будет, но вначале она должна стать летчиком-испытателем. Похоже, она предложила мне заключить своеобразный договор.

Я в очередной раз поверил. Мы штудировали самолет, как модный французский женский журнал.

Хелен оказалась способной ученицей и многое освоила всего за каких-то несколько месяцев. Я лез на стенку, но она делала удивительный расслабляющий массаж, после которого я спал, как ребенок в колыбельке, и отвлекала меня культурными мероприятиями, а также пивом, прекрасным баварским пивом в нашей «Веселой наковальне», и общением с пилотами люфтваффе. Занятные они были парни!

Хелен тоже была занятным парнем. Точнее, она была великолепным мужским психологом.

Когда я занялся обучением Хелен, случилось, кажется, невероятное. Всего за несколько месяцев помимо апробации нового «мессершмитта» я переучил планериста вначале на летчика, а затем на летчика-испытателя, причем учеником была девушка.

Немецкие коллеги были довольны. Они стали смотреть на меня как-то по-другому. Во взгляде появилось искреннее уважение, грозящее перерасти в восхищение.

В день, когда Хелен впервые успешно осуществила свой первый самостоятельный испытательный полет, нас чествовали в пивной, а поздним вечером у нас опять состоялся разговор, на этот раз в Берлине, в ее белоснежной спальне. Пива больше не было, один лишь разговор.

Хелен сердечно поблагодарила меня и, вдруг погрустнев, сообщила, что седьмого июня заканчивается мой контракт, его не будут продлевать, потому что Москва якобы против продления.

Хелен, конечно, хотела продолжения отношений, но какой смысл? Я уезжаю, и когда приеду, неизвестно.

Политическая атмосфера наполнена странной неопределенностью. Все ждут каких-то грандиозных глобальных событий, по сравнению с которыми военно-экономическое сотрудничество Германии и СССР — игра в песочнице.

Ах, Хелен, Хелен! Милая моя девочка Хелен. Она, как всегда, опять была права.

Наше последнее свидание оказалось настолько безрадостным, что мне показалось: померк свет. Я был совершенно выбит из колеи, между прочим, перед ответственнейшим демонстрационным полетом, на котором должен был присутствовать сам Герман Геринг.

О, мир! Холодные и бесстрастные существа делают карьеру и живут. Горячие сердца гибнут, отравленные ядом иллюзии.

В конце концов я проявил характер, взял и не приехал на очередное свидание — мы собирались прокатиться по живописным пригородам Берлина. Я решил, что все, с меня хватит! Однако она вдруг сама приехала ко мне в особняк.

За окном незаметно опускался светлый июньский вечер. Гельмут давно ушел домой, мы были одни, и Хелен, как видно, была готова на все.