Воспоминания о Рерихах - читать онлайн книгу. Автор: Зинаида Фосдик cтр.№ 142

Доктор Кеттнер поселяется в Доме и будет иметь комнату Спинозы вместе с квартирой. <…>

Вечером мы имели Беседу с Владыкой, а потом до поздней ночи помогали Н.К. упаковываться.

«Растите в жизни, шире широкого», — сказал мне Н.К., когда я спросила насчет новых отделов или классов. Сапожные, шляпные, портняжные, столярные, тиснение по коже — все мастерские, но художественные. А программу давать опасно — вдруг жизнь все переменит.

Н.К. говорил с Джайлсом и Бистраном о духовном. Потом оба декана — Нуця, Джайлс — и я присутствовали на собрании с Н.К. Главное — расти шире, кооперироваться. Пришел Мансветов, [им была высказана] интересная идея, кооперативные банки в Праге, в Чикаго и так далее. Сильный человек. <…>

Германова приходила, обменялись с ней крестами, она верный человек. Вечером все были у миссис Уайтсайд, там была Таберози — имели глупый сеанс. Придя домой, после валерианы принялись за упаковку и закончили сегодня.

Деловые вопросы

Удивительно отрадное воспоминание осталось от вчерашнего вечера. Это то, что Таберози велела нам соединить руки, и я, сидя рядом с Н.К., держала целый вечер его руку. Удивительное чувство, будто живительная рука Благости держала меня — его благословенная рука!

Сегодня утром читали письма, как всегда, вместе с Н.К.

Ужасно обидно из-за нашего каталога: по вине печатника на обложке вместо «lectures» напечатано «lecture» ^[275], и теперь все надо перепечатать. Н.К. согласился со мной в том, что лучше заплатить немного больше и иметь лучшего печатника.

Н.К. видел утром Крейна. Затем целый день приходило много дам и разных посетителей. Н.К. мне говорил, что, когда Бурлюк принесет для редакции книгу Голлербаха, я [должна] за этим следить: ненужное — убрать, например о поездке Н.К. в Россию, нужное — подчеркнуть; не стесняться с Бурлюком, ибо в России их цензура, а у нас наша. <…>

Затем Н.К. говорил, что много плохого идет от Холла, например, он против Тарухана и комнаты Св. Сергия, все хочет поставить какой-то счет.

Вечером мы все сидели наверху, имея Беседу с Учителем, затем пошли к нам пить валериану. <…>

Н.К. и сам чувствует, что здесь будет нелегко с денежными вопросами. Увидим! Потом пошли закончить паковку [вещей] Н.К. — он изумительно аккуратен.

Отдала ему вечером послание от Школы — от учителей и учеников, чтобы повезти в Кулу. Вчера был у Н.К. видный кооператор, создавший банки в Праге, Чикаго, — Мансветов, сибиряк. Теперь он едет создавать [банк] в Канаде, думает и в Нью-Йорке. Он большой человек и будет очень ценен в будущем.

Последние напутствия Н.К. Рериха. — Отъезд Н.К. и Ю.Н. Рерихов из США

Отъезд Н.К. из Америки в Лондон на Majestic White Star Line, каюта 13-131 <…>

Утром читала письма с Н.К. Очень много прекрасных ответов на Peace Pact Flag Н.К., лишь один отрицательный ответ от доктора Свифта. Как Н.К. сказал, что он, вероятно, поддерживает военную организацию.

Н.К. говорил, что нужно бы было, когда будем писать историю [наших] Учреждений, упомянуть, что Рокфеллер отказал [в финансовой поддержке], Carnegie Foundation [Фонд Карнеги] отказал и так далее. Характерный факт получится для всех. <…>

Н.К. подписался на построение часовни Св. Сергия — 120$. Я — 31$. Так что сегодня был открыт сбор пожертвований для этого указанного Учителем дела. Масса людей шли прощаться с Н.К. Мы еще допаковывали вещи, бумаги.

Главная опасность, сказал Н.К., — это желание остановить рост дел, Школы, как вчера, например, Логв[ан] сказал, что класс нельзя открыть с восемью учениками, а можно лишь с двадцатью. <…> опасность остановки роста дел — вот это страшно. <…>

Вечером все ужинали у Луиса. До этого Юрик передал мне ведение «Урусвати», кабинетом, секретаршей. Надеюсь, что я смогу найти время и умение продолжать здесь «Урусвати» Именем Учителя.

Н.К. говорил, что теперь мы уже живем без программы и без мертвых правил, а как сложатся условия жизни и обстоятельства.

Пришла М.Н. Германова — хорошая душа — и просила меня быть с ней на «ты», ибо чувствует во мне сестру, как и я чувствую в ней мою Машу. Потом она простилась с нами и ушла к себе во второй класс, ибо она тоже едет сегодня на Majestic в Париж и будет вместе с Н.К.

Мы в последний раз смотрели на Н.К. и любовались на его доброе, мудрое лицо, его ласку каждому. Затем к десяти часам простились с ним, расцеловавшись, простились с Юриком, прося его усиленно охранять в пути Н.К.

И мисс Джонстон в присланном ею гороскопе пути Н.К. говорит о грозящей ему в дороге опасности. И видения мамы все совпадают с этим. Мы еще около 20 минут стояли снаружи и кивали, и махали Н.К., который стоял до конца на палубе с Юриком и Марьей Николаевной и кивал нам, и посылал привет. Так чудно четко обрисовалась его фигура, борода и тонкая, мягкая рука, которой он все время махал нам.

После 10 часов, около 10.05, Majestic плавно двинулся и отплыл.

Изумительным оказался этот год по строительству. Был он и тяжелым — смерть Ориолы, потеря поддержки банка во время финансового краха, внутренние нелады. Но, очевидно, это нужно было пройти. Теперь идем к новой ступени под благой рукой нашего сегодня отбывшего Гуру.

Приезд Н.К. и Ю.Н. Рерихов в Нью-Йорк в 1934 году

Приехали наш светлый Гуру и Юрий. Н.К. весь светится любовью к нам и терпимостью, которая в каждом его слове. Юрий превосходно выглядит, возмужал. Н.К. не изменился ни на йоту. Говорил, что в Париже Шкляв[ер] работает хорошо, мадам де Во просила его приезжать каждый год или же раз в два года! Правительство там теперь дружественно нам — Думерг и др. <…>

Таубе говорит, что в Германии очень туго: молодежь приходит на лекции профессоров вооруженная револьверами, и профессора их боятся. С Германией нам работать невозможно. В Италию к Муссолини большевики прислали какую-то красавицу, которая так его подчинила, что он расположен к большевикам. В Белград Н.К. не поехал из-за расходов, и потом, их дружелюбие вовсе не было высказано на Конвенции, где представитель Югославии даже не выступил вообще.

Н.К. говорил об иезуите, отце Ганском, который спросил Н.К., отчего он не сделается католиком. Н.К. сказал ему: «Я рожден в ортодоксальной православной церкви, ответьте мне по сердцу, должен ли я стать католиком?» Тот ответил: «Нам лучше иметь вас другом».

<…> Н.К. встретил нас словами: «Итак, мы пришли к будущему! О прошлом надо забыть». Свет от него буквально струился! Приехал он в 1.30 дня, завтракал у Нетти — мы все внизу, а затем собрались у нее. Он посмотрел Музей, удивился, что такие глубокие трещины в полу, говорил о том, что у меня в кабинете хорошо, любит прямую линию всех портретов у меня. Он прошел всю Школу, повсюду одобрил картины учеников, очень похвалил талант Марголиса, ему лично сказал, что у него сила в живописи. Я познакомила его с некоторыми учениками. В моей студии он видел Тарухана и Таню. Юрий сказал нам, что Тарухана не любят в Париже — он себе сам навредил.